Постоянно обслуживают организованных преступников около десяти курьеров. Это искушенные люди, хорошо знающие и как открыть счет в банке, и как пройти таможенный досмотр. Они стараются ничем не выделяться среди бизнесменов, совершающих трансатлантические перелеты: берут билеты первого класса, останавливаются в лучших отелях, носят дорогие, но скромные костюмы. Деньги они держат в специально сделанных поясных ремнях. Деньги, поступившие в швейцарский банк, затем в виде займа официально переводятся в США на имя самого же вкладчика или указанной им корпорации или банку. Цикл завершается. Такого рода мошенническими операциями занимаются не только профессиональные преступники, но и крупнейшие американские корпорации. Вся разница между ними лишь в том, иронически замечают Т. Кларк и Д. Тигью, что меняется последовательность операции — корпорации легально переводят свои деньги в Швейцарию или на Багамские острова, а там, обратив в наличность, тайком возвращают в США для нелегальных операций. Так, вице-президент одной из крупнейших нефтяных компаний «Гэлф ойл» Клод Уилд полученные подобным путем 100 тысяч долларов тайком передал Комитету за переизбрание президента Никсона, а также 10 тысяч — сенатору Генри Джексону (демократ, штат Вашингтон), 15 тысяч — конгрессмену У. Миллсу (демократ, штат Арканзас).
Американские социологи и криминологи давно и всерьез ведут спор: к кому же следует относить главарей мафии — то ли это преступники, занимающиеся бизнесом, то ли бизнесмены, прибегающие к преступным методам. Дискуссии продолжаются. А тем временем грани, отделяющие боссов мафии от коррумпированных политиканов и респектабельных преступников в «белых воротничках», становятся все менее заметными. Однако средства массовой информации, а тем более правящие круги стремятся не привлекать внимание общественности к моральному разложению господствующего класса, преступной деятельности многих его представителей. В результате, как отмечал исполнительный директор Комиссии по борьбе с преступностью в Сан-Франциско Ирвин Рейхерт, «люди больше озабочены преступностью на улицах, чем преступностью в сфере бизнеса, хотя потери денег от преступлений на улицах и краж со взломом почти незначительны по сравнению с обманом потребителей и нарушением законов со стороны корпораций».
« Удивительная » позиция ФБР
«ФБР достаточно медленно переключало свое внимание на организованную преступность. Это вызывает удивление, ибо трудно представить себе более естественного противника». Автор этих строк бывший министр юстиции США Рамсей Кларк, который, так сказать, из первых рук, на основании личного опыта, знал об упорном нежелании главы Федерального бюро расследований вести борьбу с организованной преступностью. Впрочем, Кларк был отнюдь не первым, кто обратил внимание на эту «удивительную» позицию Э. Гувера, которой директор ФБР неизменно придерживался еще с начала 20-х годов, когда он был поставлен во главе этого ведомства. Действительно, в течение нескольких десятилетий развитие организованной преступности и
ФБР шло как бы параллельно, их линии почти никогда не пересекались, они почти не сталкивались друг с другом. Обе организации — преступный синдикат и ФБР — пользовались благами такого сосуществования, укрепляли свои позиции и процветали. «Это было,— по словам прогрессивного американского публициста и политолога Фреда Кука,— самым крупным, очевидным и необъяснимым провалом ФБР».
В течение десятилетий Гувер не пошевелил пальцем для борьбы с преступным подпольным синдикатом. Он настойчиво повторял, что его вообще не существует, что мафия — это плод воображения журналистов. В книге Дона Уайтхеда «История ФБР», выпущенной с одобрения Гувера, прославлялась борьба ФБР с такими бандитами, как Диллинджер и Картис, возглавлявшими небольшие шайки. Но в этой полуофициальной истории ФБР даже не упоминались имена Лучано, Костелло, Лански, Дженовезе — автору нечего было сказать о борьбе ФБР с этими главарями организованного преступного мира. «В течение более тридцати пяти лет,— пишет Роберт Нэш, автор исследования о шефе американской охранки,— будучи главой ФБР, Гувер хранил молчание по поводу существования преступного синдиката, не давая ни убедительных объяснений, ни оправданий своей позиции» 2.
Когда был отменен «сухой закон», Гувер объявил, что теперь главным видом преступности станет похищение детей. Действительно, в то время немало преступников похищали детей у состоятельных родителей. Но этим занимались одиночки либо небольшие шайки, которые, получив выкуп, обычно распадались. Каждый случай похищения детей попадал на первые полосы газет, привлекал всеобщее внимание. Директор ФБР всячески старался нажить себе капитал на раскрытии этих несложных преступлений. Общенациональной сенсацией стало похищение сына Чарльза Линдберга — первого летчика, совершившего перелет через Атлантический океан. Ребенка выкрал прямо из его детской кроватки не профессиональный преступник, а впавший в крайнюю нужду плотник. ХоЯя главную роль в розыске мальчика сыграли агенты Бюро внутренних налогов, Гувер постарался приписать заслуги ФБР. Но когда Федеральному бюро расследований поручили наблюдение за торговлей спиртными напитками, Гувер бурно запротестовал и добился, чтобы это дело было передано в ведение министерства финансов. «Гувер был этим весьма доволен,— пишет Хэнк Мессик,— он явно не желал наступать на мозоли таких людей, как винный король Луис Розенстил или Джон Торрио и Майер Лански» 3.
В 20—30-е годы, именно тогда, когда создавался каркас современной организованной преступности, Федеральное бюро расследований заполняло свои отчеты данными о возвращенных их владельцам похищенных автомобилях. Вообще ФБР довело до совершенства манипулирование статистическими данными в целях саморекламы. Обычных воров, грабителей, насильников и убийц арестовать было куда проще, чем организованных преступников. Даже если бы ни один из последних не был бы арестован и тем более осужден, оставались тысячи и тысячи обычных уголовников, преследование которых давало ФБР возможность создавать внушительную картину своей борьбы с преступностью. «Именно с помощью подобных статистических ухищрений,— писали известные специалисты по организованной преступности Р. Салерно и Д. Томпкинс,— ФБР создало себе завидную репутацию» .
Между тем уже с конца 20-х годов органам юстиции США становились известными все более многочисленные факты о росте организованной преступности. 5 декабря 1928 года кливлендский полицейский обратил внимание на подозрительных людей, глубокой ночью направлявшихся в отель «Статлер». Оказалось, что это были съехавшиеся со всех концов страны заправилы организованной преступности. Но первое сборище главарей не вызвало никакого интереса у ФБР. Нет никаких свидетельств того, что ФБР проявило какой-то интерес и к их второму сборищу, которое было несколько месяцев спустя в городе Атлантик-Сити.
Ничего не делая для борьбы с мафией, ФБР умудрялось, однако, создавать вокруг себя ореол борца с гангстерами. Оно приписало себе в заслугу то, что Аль Капоне был посажен за решетку. Эта инспирированная Гувером версия попала на страницы многих книг. Правда же заключалась в том, что печально знаменитый чикагский гангстер был осужден не за многочисленные убийства, а за неуплату налогов, а необходимые улики собрали не агенты ФБР, а сотрудники министерства финансов. Они же, а не ведомство Гувера добились осуждения ближайших подручных Аль Капоне
— Нитти и Гузика.
Разоблачения, сделанные в 1951 году комиссией, возглавлявшейся сенатором Э. Кефовером, вновь привлекли внимание общественности к проблеме организованной преступности. В своем докладе комиссия показала, как действуют в масштабе страны синдикаты преступников. Доклад выбивал из рук Гувера щит, которым он прикрывал свое бездействие: это ссылка на то, что организации преступников, если они и существуют, носят сугубо локальный характер, а посему борьба с ними входит в компетенцию местной полиции. Но и доклад комиссии Кефовера не изменил «удивительной» позиции ФБР. Законодательство, принятое еще при Рузвельте, давало ему необходимую правовую основу для борьбы с организованными преступниками, привлекая их за такие уголовные преступления, как вымогательство, перевозка краденой собственности и оборудования для азартных игр через границу штатов, мошенничество с использованием телеграфной связи, некоторые виды рэкета, перевозка проституток из штата в штат и многие другие. Но эти правовые возможности для нанесения ударов по преступным синдикатам никогда не были использованы ФБР. «Более того,— писал Ф. Кук,— бюро и его директор воздвигали препятствия на пути каждого, кто пытался это сделать. Это стало особенно очевидным после встречи гангстеров в Апалачине», состоявшейся осенью 1957 года. Газета «Нью-Йорк геральд трибюн», отмечая, что встреча доказала существование «невидимого правительства» преступного мира, призвала ФБР развернуть против него решительную борьбу. С такими призывами выступили многие другие органы печати, общественные и политические деятели. Но Гувер оставался непоколебим — он по-прежнему отрицал существование мафии.