Мэдди потащила меня к дивану. Сев боком, она закинула ногу на ногу и повернулась ко мне лицом.
– Так что? Да ладно тебе. Мне нужны все пикантные подробности, – потребовала она с веселым блеском в глазах.
Я покачала головой.
– Мэдди, ничего не произошло. Серьезно.
– Врушка.
– Мэдди…
– Расскажи мне!
– Ладно! Какая-то женщина делала ему...
Горничная распахнула веки.
– Что? Что она делала?
– Она... Ну, ты понимаешь.
Господи, это так неловко.
– Понимаешь…
– Хм? – в показном замешательстве проронила Мэдди.
Вскинув руки, я процедила:
– Мин... Минет!
И как только я это сказала, Мэдди, запрокинув голову, рассмеялась. Держась за живот, она хохотала едва ли не истерически.
Откинувшись на спинку, я прикрыла глаза. Для меня это не выглядело таким уж веселым.
– О, мой бог, детка. Ты такая милая, – произнесла она сквозь смех.
– А ты такая смущающая.
– Но ты всё ещё любишь меня. – Наконец успокоившись, девушка всё ещё улыбалась своей великолепно-милой улыбкой.
Я пожала плечами. Она права. Я всё ещё люблю её. Она – мой единственный друг.
– Так, эта женщина. Что произошло? – спросила она. Наклонившись, Мэдди выжидающе на меня уставилась.
– Ничего. Я вошла и увидела их. Когда он кончил, то велел ей убираться. Я оставила напиток на кофейном столике и вышла, не дав ему шанс сказать хоть слово.
– Ты ушла? И почему мне так сложно в это поверить?
– Ладно, хорошо. Сбежала, – пробормотала я.
– Так он просто кончил у тебя на глазах? Никакого смущения или прилива стыда, чтобы остановиться и извиниться?
Я молча покачала головой. Мэдди и правда ждала, что Алессио остановится. Иваншов – самый бесящий и непредсказуемый человек на этой планете. Он ни за что не оставил бы своё веселье. У него нет времени на то, чтобы повести себя благородно или, если уж на то пошло, чтобы уединиться.
– Чёрт, он и правда бесит, – сказала Мэдди. – Кто она? Я имею ввиду, как она выглядела?
– Я не очень хорошо запомнила. Слишком уж была смущена и шокирована, потому просто не обратила особого внимания на ту женщину. Но я запомнила, что она высокая и со светлыми волосами. И худая. Она выглядела великолепно.
– Ах. Это Нина. Как и всегда, она в ожидании большего. И не имеет значения, что Алессио относится к ней как к мусору. И я не берусь утверждать, что в этом есть его вина. Иваншов придерживается определённых правил: прежде чем ввязываться в какие-то отношения, он всегда расставляет все приоритеты. Никакой привязанности – просто трах. А затем они должны уйти. Но женщины всё равно всегда рассчитывают на большее.
Мэдди закатила глаза.
Почему они добровольно позволяют так с собой обращаться?
У меня никогда не было выбора.
Вынуждая подчиниться, меня избивали и связывали. Как бы я ни умоляла, у меня никогда не было выбора. Потому мне просто пришлось смириться. Но другие могли получить жизнь получше. Могли построить с кем-то отношения.
Внимание Мэдди было приковано к телевизору.
– Мэдди? – позвала я.
– Что?
– Почему они мирятся с таким отношением... когда могут получить что-то лучше?
Положив пульт себе на колени, девушка повернулась ко мне лицом.
– Не знаю, Айла. Возможно, потому что хотят этого? Возможно, им не нужны отношения. Возможно, такой расклад и подходит им больше всего. В любом случае, это их выбор. Но, знаешь, даже если ты просто чёртова дырка для бессердечного босса мафии – ты всё ещё под его защитой. А это подразумевает деньги, относительно безотказную жизнь и то, что с тобой никто не рискнёт связываться.
– Хм-м-м.
Я пыталась понять, но у меня никак не получалось.
– Забудь, – произнесла Мэдди. Привлекая к себе внимание, она похлопала меня по коленке.
– Что?
– Так... Что ты почувствовала, когда увидела его с той женщиной? Ты ревновала? – подмигнула горничная.
Её вопрос меня удивил.
– Ревновала? С чего бы мне ревновать?
Я даже понятия не имела, что чувствуют люди, когда ревнуют – у меня никогда не было возможности приревновать кого-то. Когда ты вынужден отказаться от эмоций, то со временем даже забываешь, что значит чувствовать что-то.
– Да ладно тебе, Айла. Я вижу, что между тобой и Алессио что-то происходит. То, как он на тебя смотрит... – Мэдди принялась обмахивать лицо ладонями. – Это так горячо! Он, буквально, трахает тебя взглядом!
– Мэдди!
Я накрыла ладонью её губы. Она без тормозов. Почувствовав прикосновение чего-то влажного к своей коже, я поняла, что Мэдди лизнула меня и одёрнула руку.
– Фу!
– Это же ты накрыла мой рот рукой – так чего ожидала?
Скрестив руки на груди, девушка улыбнулась.
– Так ты ничего к нему не испытываешь? Ни крохи ревности?
– Не знаю, Мэдди. Каково это – ревновать?
Сказав это, от стыда я опустила голову. Прозвучало так жалко.
«Ты жалкая сука. Жалкая шлюха. Вот кто ты. Бесполезная», – пронёсся в голове голос Альберто. Я ненавидела этот голос. Он никогда не давал мне покоя. Я изо всех сил пыталась заблокировать его, но он всегда возвращался.
Мэдди утешающе погладила меня по колену. Она никогда не задавала лишних вопросов, когда я спрашивала о чём-то глупом.
Она считала, что я жила некоторое время на улице потому и жалела меня. Я была благодарна, что девушка не вынуждала меня вдаваться в подробности. Вряд ли я могла открыть для неё правду.
– Ну, я бы описала ревность как волну. Она накрывает твоё сердце хаосом смешанных чувств. Гнев и печаль. Чаще, это не лучшее ощущение. Но это причиняет боль. Вот здесь, – произнесла Мэдди, накрыв ладонью грудь в области сердца. – Это больно. Настолько, что ты едва можешь дышать. Иногда от этого хочется плакать. Или в гневе крушить всё вокруг. Не знаю, как более точно описать, но это невозможно контролировать.
Повторив за Мэдди и накрыв своё сердце ладонью, я опустила взгляд.
– Не знаю. Я не чувствовала ничего подобного. Я была смущена, шокирована и возмущена. Но не ревновала.
– Нет?
Услышав в её голосе разочарование, я посмотрела на девушку.
– Не думаю. С чего бы мне ревновать?
– Я не знаю. Мне казалось, что ты можешь что-то чувствовать к нему. В смысле, между вами двумя едва ли воздух не искрит.
Я не чувствовала. Абсолютно точно нет. Я не могла себе позволить привязаться к мужчине или влюбиться – особенно в такого, как Алессио.
Эмоциональная привязанность подразумевает, что в итоге ты останешься с разбитым сердцем. Я выучила урок. Никогда не доверять мужчинам. И я не могла пойти против этого. Потому что злобная улыбка Альберто навсегда высечена в моей памяти, разрушая любой шанс на то, что я когда-то откроюсь мужчине.
– Между вами столько сексуального напряжения. Даже не думай солгать. Так оно и есть, – продолжила Мэдди, не заметив, что я ушла в себя. – Ты чувствуешь что-то к нему?