– Что же, тогда, ладно, – ответил он.
А затем приставил пистолет ко лбу моей мамочки.
«О, нет! Нет! Умоляю, нет!»
– Зачем ты это делаешь? – прошептала она, дрожащим голосом.
– Ты не знаешь, Мария? Лучший способ поставить мужчину на колени – ударить в его уязвимое место. И слабость Льва – это ты, моя милая.
С последним звуком, сорвавшимся с его губ, в комнате раздался громкий хлопок.
Я зажмурился. Сердце сумасшедше колотилось о рёбра. Притянув колени к груди, я крепче обнял их. Опустив лицо, я пытался сдержать крик. Я обещал. Обещал, что не издам ни звука.
Я не мог нарушить обещание, данное маме.
Казалось, моё тело начало неметь. Внутри всё так болело. Я не чувствовал ничего, кроме боли. Сосчитав до десяти, я поднял голову и медленно открыл глаза.
Воздух встал посреди горла. Мир закружился, потеряв чёткие очертания. Я почти ничего не видел из-за слёз, которые, нескончаемым потоком полились по моим щекам.
Мамочка лежала, повернув ко мне голову. Её лицо было залито кровью. Глаза открыты и смотрели прямо на меня. Но вместо привычного тёплого и любящего, её взгляд был пустым и безжизненным.
Казалось, моё сердце выпрыгнет из груди. Нет. Нет. Нет. Нет.
Моя мамочка. Этого не может быть.
Мамочка.
Мамочка.
Мне хотелось закричать, но я не мог.
Я задыхался от шока. Всё моё тело тряслось. Обняв колени, я опустил голову, беззвучно разрыдавшись.
В тот момент я думал только об одном: у меня больше никогда не будет шанса сказать в ответ «Я люблю тебя».
Я упал на колени. Воспоминания проносились в моей голове одно за другим. Задыхаясь, я поднёс руку к шее.
Желудок сковало спазмом. Я хватал ртом воздух. Боль иглами впилась в моё сердце. Ощущение, что лёгкие сжало под прессом. Я прижал ладонь к горевшей огнём груди, изо всех сил пытаясь хоть как-то облегчить свою участь.
Но ничего не получалось.
Боль – постоянная константа в моей жизни.
Я жил с ней двадцать два года. Казалось, за такое время следовало бы и привыкнуть, но с каждым разом становилось только хуже. Боль никогда не утихала. Прошлое неотрывно следовало за мной по пятам.
Схватившись за угол пианино, я опустил голову, позволяя слезам течь по щекам. Они свободно падали вниз.
Я крепко зажмурился.
– Мне жаль. Мне так жаль. Так жаль, – сломлено шептал я на грани слышимости.
ГЛАВА 26
АЙЛА
Рядом взвизгнула Мэдди.
– Господи! Это так смешно! – хохоча, она повернулась ко мне. – Согласись, забавно же.
Пожав плечами, я вновь вернула всё своё внимание фильму. Мы смотрели «Мальчишник 2». И, как по мне, это очень пошло.
Правда, хоть у меня и свело живот от смеха, когда мужчина узнал, что переспал с другим мужчиной, приняв того за женщину – я все же поморщилась, стоило правде выплыть наружу. Уж слишком много обнажённых тел.
Нажав на паузу, Мэдди повернулась ко мне.
– Ладно. Что хочешь посмотреть? Как божий день ясно, что тебе не нравится. Тогда выбери что-то весёлое и мы посмотрим это, – предложила она.
После кошмара прошлой ночью и произошедшего сегодня утром в комнате Алессио, я была довольно тихой. Мне постоянно приходится жить в страхе.
Заметив моё состояние, Мэдди сделала всё, что было в её силах, чтобы растормошить меня. Трудно было оставаться равнодушной к её энтузиазму и неудачным попыткам. Иногда она ставила себя в неловкое положение только, чтобы сделать ситуацию забавной. И я благодарна ей за это.
– Уже поздно, – начала я, а затем улыбнулась. – Думаю, пора бы и отдохнуть. Я устала.
Надувшись, Мэдди откинулась на подлокотник дивана.
– Но я даже не заставила тебя рассмеяться.
– Ты ошибаешься. Тебе это удалось, как минимум, раз пять. И в случае со мной – это уже едва ли не подвиг. Ты сделала мой день лучше, Мэдди, – мягко отметила я.
Накрыв ладошкой коленку подруги, я чуть сжала её.
– Хочешь поговорить? – так же мягко предложила Мэдди.
О, я хотела. Хотела всё ей рассказать. Такое заманчивое предложение, – и я почти сделала это, но остановила себя в последний момент. Из-за страха.
С грустью качнув головой, я опустила глаза.
– Всё хорошо, – пробормотала дочь Лены, обнимая меня. – Расскажешь, когда будешь готова.
Обняв её в ответ, я кивнула и отстранилась. Горничная улыбнулась, и я почувствовала, как мои собственные губы растягиваются в ответной улыбке. Встав, мы направились на кухню.
Включив свет, Мэдди прямой наводкой пошла к холодильнику. Порывшись в нём, девушка достала, приготовленный Леной на десерт пуцин.
– Хочешь? – спросила Мэдди, захлопнув дверцу.
Я отрицательно покачала головой, на что она только пожала плечами. Сунув ложку в рот, подруга пробормотала:
– Потопали.
Мы уже было собрались пожелать друг другу спокойной ночи, но услышали, как открылась дверь в зал. Обернувшись, мы увидели Алессио.
Когда мужчина вышел на свет, мои глаза распахнулись сами собой. Тело застыло. Иваншов вновь был не в костюме – в чёрной льняной рубашке с закатанными рукавами, пуговицы которой были расстегнуты до середины. Но удивило меня вовсе не это.
Босс мафии едва стоял на ногах. Весь в крови. Скулы мужчины опухли от ушибов, лицо было в ссадинах. Его тело вело вперёд с каждым слабым шагом.
– Бог ты мой, – ахнула Мэдди.
Казалось, Алессио полностью утонул в своих мыслях. Ухватившись за перила, он медленно, едва волоча ноги, поднялся наверх. Судя по его лицу и движениям – его разрывает от боли.
Нахмурившись, я повернулась к девушке. Больше она не смотрела на Алессио, её взгляд был прикован ко входу в спортивный зал.
– Не хочу знать, как выглядят другие парни, – широко распахнув глаза, прошептала она. Но как только последнее слово сорвалось с её губ, дверь вновь открылась, и мужчины вышли в коридор.
На этот раз был мой черед сдерживать вскрик.
Им досталось ещё больше. Мэдди бросилась вперёд, и я тут же последовала за ней.
– Что случилось? – в ужасе спросила она.
– Блять, – проронил Виктор, устало прикрывая ладонью лицо. Но как только его пальцы коснулись кожи, наёмник вздрогнул.
– Альфредо мёртв, – привычным для него убийственным тоном произнёс Николай.
Ком встал посреди горла. Ощущение, словно кто-то ударил меня под дых.
Голова закружилась, мир перед глазами потерял чёткие очертания. Моргнув несколько раз, я, накрыв ладонью шею, едва слышно выдохнула:
– Что?
– Альфредо мёртв, – прикрыв веки, повторил Николай.
Мой отец умер.
Коснувшись подрагивающими пальцами губ, я пыталась сдержать слёзы. Я понятия не имела, почему плачу. Но я едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
– Алессио не самым лучшим образом воспринял эту новость. Дьявол, и я всецело его понимаю! Это должны были сделать мы, – прошипел Виктор.