Руки похолодели. Я прикусила губу.
– Я же велел тебе убираться! – процедил Алессио.
Распахнув глаза, я поспешила прочь. Помедлив у двери, я медленно оглянулась через плечо. В руке Алессио держал бутылку и смотрел на свою вторую ладонь, сжатую в кулак. Чувствуя тяжесть вины, я вышла из комнаты.
Я знала, что Алессио не собирается заниматься ранами. Он утонул в своей боли, и я понимала его чувства. Понимала, что значит потерять надежду.
Пробравшись к себе, я включила свет. Покопавшись в комоде, нашла аптечку. Прижав её к груди, я вздохнула.
Я сомневалась, стоит ли возвращаться. Но, возможно, будь у Алессио аптечка, он бы позаботился о себе. Больше не медля, я захлопнула ящик и стремительно вышла из комнаты.
Дверь была полузакрыта – в точности, как я и оставила. Я поймала себя на том, что грызу ногти, но усилием воли опустила руку. Замявшись на пару секунд, я толкнула дверь.
Заглянув внутрь, я увидела, что Алессио сидит на том же месте. Только теперь он, прикрыв глаза, запрокинул голову на спинку мягкого дивана. Русский держал бутылку рядом с собой – уже пустую. А когда я уходила она была наполовину полной.
Подумав о том, что он напился и отключился, у меня защемило сердце. Стоило мне шагнуть внутрь, и глаза босса мафии резко распахнулись. Он смотрел в потолок – не на меня, – но на лице Алессио отчетливо читалась досада и раздражение.
Мои руки дрожали. Оставив аптечку на журнальный столик, я сжала пальцами юбку, пытаясь скрыть волнение.
Бросив взгляд на столик, Алессио вновь прикрыл веки, решив меня проигнорировать.
«Пора уходить», – подумала я, рассматривая его лишённое эмоций лицо. Алессио не показывал этого, но ему больно.
Для такого человека, как он, чувства были слабостью. А слабость для нас значила смерть.
– Пожалуйста, продезинфицируй раны, – тихо попросила я. В последний раз посмотрев на мужчину, я пошла прочь.
Заперев за собой дверь, я прислонилась к деревянному полотну и прикрыла веки. После всего произошедшего здесь, как бы неловко и странно это ни было, мне не хотелось возвращаться в свою комнату, где я осталась бы наедине с собой.
Я боялась кошмаров. Боялась воспоминаний, которые настигали меня, стоило только закрыть глаза. Лицо Альберто не давало мне покоя.
Несколько мгновений, когда я позволила себе быть безмятежной, закончились – и теперь пришло время встретиться лицом к лицу с ослепляющей болью.
У порога комнаты меня охватил страх.
Прикрыв веки, я заставила себя открыть дверь. Хотелось просто уснуть – без воспоминаний, преследующих меня по пятам.
Как только эта мысль пронеслась в моей голове, я резко распахнула глаза, подумав о той ночи, несколько дней назад.
Мне и правда удалось поспать без кошмаров.
Пиджак Алессио.
Он помог мне.
Я повернула голову влево, в сторону спальни Алессио. Той, что рядом с комнатой с пианино. Возможно, если бы у меня был его пиджак, я могла бы уснуть. Кажется жалким, но знал бы кто, насколько сильно я этого хотела. Уснуть без боли, шипами вонзающейся в моё сердце.
Приняв решение, я шагнула за порог и направилась к Алессио. Медленно, но решительно.
Не заметив никого в коридоре, я повернула ручку и вошла внутрь. В комнате было темно, так что я решила найти выключатель.
Раздался щелчок, и спальня озарилась светом. Не теряя времени, я направилась к шкафу, набитому сшитыми на заказ рубашками и костюмами.
Большинство из них были тёмными, словно олицетворение самого Алессио. Мне сложно представить Иваншова в чём-то иного оттенка.
С бешено колотящимся в груди сердцем, я сняла чёрный пиджак и прижала его к груди. Пустую вешалку я спрятала в глубине шкафа – так, чтобы русский не нашёл её.
Прижав мягкую ткань к лицу, я сделала вдох. Знакомый аромат одеколона наполнил лёгкие. Напряженные мышцы медленно начали расслабляться. Выдох.
Не могу это объяснить. Почему Алессио так на меня действует? Хоть страх и постоянная константа моей жизни, но мужчина каким-то совершенно странным образом дарит покой моему сердцу.
Я поспешила к себе.
Не отрывая взгляд от своего трофея, я на автомате подошла к кровати, легла и укрылась мягким одеялом.
Устроив пиджак рядом на подушке, я крепко сжала ткань, как если бы боялась, что кто-то отнимет его у меня.
Глаза начали медленно закрываться. Устало зевнув, я устроилась удобнее.
Последнее, что я видела, прежде чем уснуть, был пиджак Алессио. Чувствуя, как расслабляется каждая мышца моего тела, я молилась, чтобы боль воспоминаний не вернулась.
***
Солнечный свет заливал мою комнату. Я подняла голову от подуши, отчего волосы водопадом упали мне за спину.
Уже утро.
В этот раз мне повезло – Альберто не было в моих снах. Вновь прикрыв веки, я позволила себе понежиться в солнечных лучах. Они согревали как моё тело, так и душу. Насколько же хорошо. И легко.
События прошлой ночи пронеслись в голове, и я не сдержала улыбку.
Алессио разрешил мне сыграть. Сердце быстрее забилось в груди. Моя улыбка стала шире. Хоть Алессио и был хладнокровным и жестоким, – а иногда даже грубым и мрачным, – но он умел быть и нежным.
Повернувшись, я увидела на подушке рядом его пиджак. Потянув к себе, я положила на неё голову.
Вот почему я так хорошо спала. Никаких кошмаров.
Возможно, в этом и тайна. Рассматривая пиджак, я чувствовала бешеный стук сердца в груди.
Бросив на него последний взгляд, я села на кровати, аккуратно сложила свой трофей и осторожно спрятала его под подушку.
– Ты будешь моим секретом, – прошептала я, поднимаясь на ноги.
Я быстро закончила с утренними процедурами. Приняв горячий душ, собрала волосы в хвост и надела своё черное платье. Повязав вокруг талии белый фартук, я посмотрела на своё отражение в зеркале.
Сегодня я выглядела как-то иначе. Щеки казались румяными. Не было темных кругов от усталости. Мои зеленые глаза ярко сияли. Губы изогнуты в лёгкой улыбке.
Это странно. Мой отец умер прошлой ночью, но я чувствовала удовлетворение.
Опершись руками о стойку, я вздохнула. Кто бы мог подумать? Поселившись в доме своего врага, я нашла друзей и ту, кого могла бы назвать своей матерью. Мне было хорошо здесь.
Направляясь к лестнице, я прошла комнату с пианино. Помедлив, я впилась взглядом в запертую дверь.
Алессио всё ещё здесь?
Гонимая любопытством, я подошла ближе и медленно провернула ручку. Дверь приоткрылась, и я замерла.
Заглянула внутрь. От увиденного, с моих губ сорвался судорожный вздох. Алессио сидел на том же месте, в той же испачканной одежде – и он до сих пор был весь в крови. Нетронутая аптечка лежала на столике.
Я шагнула внутрь. Сердце сжалось. В носу начало покалывать. В моих глазах застыли непролитые слёзы. Прикрыв веки, мужчина сидел, запрокинув голову на спинку дивана.
Его дыхание было ровным. Грудь медленно подымалась с каждым вдохом. Алессио спал. Пользуясь моментом, я позволила себе немного порассматривать его.