Такова структура мафии, управляемой сегодня «комиссией» под «председательством» «дона» Тано Бадаламенти, как об этом сообщалось в донесении, подписанном совместно карабинерами и палермской квестурой 6 июня 1971 года. По утверждению полиции, эти сведения исходили из «достоверного источника», или, если пользоваться полицейским жаргоном, получены от человека, который значительно отличается от «конфиденциального источника», являющегося просто-напросто заурядным доносчиком. Согласно другим источникам, эта «комиссия» называется «теневым трибуналом», и, возможно, ее название отражает саркастическое отношение мафии к парламентской Комиссии по борьбе с мафией («Антимафии»), деятельность которой тем не менее в 1971 году представляла для мафии большую опасность.
При описании внутренней структуры мафии на итальянских судебных процессах начисто затушевывается любая связь между мафией и политической властью той общественной среды, в которой мафия действует. А это очень серьезный пробел.
Несмотря на некоторые ошибки и неточности, информация о структуре власти в этой преступной организации, всплывающая на судебных процессах, имеет и свою ценность: нам вновь напоминают об архаических обрядах и дедовских обычаях, как, например, «верности слову», которой отмечена каждая минута в жизни мафии, или таких отголосках публичного права средневекового общества (когда существовала выражавшаяся в особых обрядах персональная покорность вождю, чья власть прерывалась лишь с его смертью), которые, возможно, еще и сейчас проявляются в некоторых народных обычаях.
Существует документ, составленный недавно и имеющий отношение исключительно к сельской мафии, то есть к старой мафии, заслуживающий того, чтобы внимательно с ним ознакомиться. «29 марта 1974 года Витале Леонардо, он же Франческо Паоло, подозреваемый в совершении похищения человека с целью выкупа, а именно Кассина Лучиано, явился в отделение местной мобильной полиции и сделал добровольное признание, касающееся некоторых громких уголовных преступлений, совершенных в Палермо с 1960 по 1973 год». Витале обвинил себя и еще несколько других мафиози, среди которых был и его дядя, в совершении четырех убийств, трех покушений на убийство, а также в большом числе вымогательств, истреблении имущества, поджогах и т. д. В частности, выяснилось, что убийства были совершены 15 октября 1960 года (тогда Витале было 19 лет), 12 марта 1969 года, 17 января 1971 года и 26 января 1972 года, то есть все они произошли задолго до того, как Витале решил заговорить. Одно из них было даже зафиксировано за 14 лет до явки Витале с повинной. Проводившие экспертизу врачи утверждали, что Леонардо Витале был шизоидным типом, но что сделанные им заявления заслуживают доверия. Существовало предположение, что именно прогрессирование болезни толкнуло его на признание. Витале с мельчайшими подробностями рассказал обстоятельства убийства, а затем объяснил мотивы преступлений: первая жертва была убита в наказание, потому что дядя Витале обвинил того человека в том, что он доносчик, за что и получил от него публичную пощечину; вторая жертва купила право на «аренду, не спросив разрешения», и Витале, девятнадцатилетнему юноше, было поручено убрать этого человека и таким образом стать полноправным членом мафии; третья поплатилась за то, что занималась кражами у мафиози, четвертой оказался сын строительного подрядчика, оказавший сопротивление своим похитителям, и мафиози решили убить его, чтобы не быть опознанными потерпевшим. «Но, как заявил Витале, “он сам искал смерти”», а убийцы, напротив, испытывали угрызения совести и сожаление. Полиция и прокурор поверили Витале, так как описание мельчайших деталей убийств, о которых рассказывали невольные свидетели преступлений, и предметов, найденных на месте убийства, целиком совпадало с тем, о чем годы спустя сообщил Витале. Он признавался и в таких преступлениях, как вымогательства, о которых никто никогда не заявлял в полицию, о покушениях на убийство, совершенных против мафиози из других семей. Однако эти заявления прокурор не стал расследовать, потому что жертвы, и в особенности мафиози, которые подвергались опасности, отрицали решительно все, и не нашлось никаких объективных данных, которые могли бы опровергнуть их утверждения.