Мафия и террористы не уступают друг другу и в убийстве видных государственных деятелей. Так, в 1971 году мафиози убили в Палермо прокурора Скальоне; в 1976 году «Красные бригады» совершили в Генуе убийство прокурора Коко; в 1977 году уголовники, по примеру мафии, похитили в Неаполе сына депутата парламента Де Мартино; в 1978 году «Красные бригады» похитили в Риме Альдо Моро.
Исходя из того, что́ мы сегодня знаем о мафии, мы можем сказать, что «сицилийская культура» преподнесла всем группам, ведущим противозаконную деятельность, предметный урок: успеха можно достичь лишь в том случае, если ты располагаешь мощной организационной структурой. Старейшее «средиземноморское кровное братство», каким является мафия, — это организационная модель, которой подражают сегодня все преступные группы в Италии.
2. Нейтрализация действий правоохранительных институтов
Преступная организация должна быть способной «остудить каленое железо», т. е. должна заранее принять меры к тому, чтобы помешать закону быть примененным на практике, иначе сама организация перестанет существовать. Для этих целей мафиози располагают целым арсеналом средств, в результате применения которых жертвы похищения, например, рассказывают всем своим родственникам, что с ними обходились хорошо, да к тому же они почти ничего и не помнят.
Угрозы мафии должны быть определенными, чтобы тот, кому угрожают, понял, что «им» многое известно; серьезными, чтобы почувствовал, что они исходят от людей, которые бьют наверняка; твердыми, чтобы осознал, что если «они» захотят, то удар будет смертельным, безжалостным.
«Невероятный страх, внушаемый людьми, известными своими преступлениями, более слабым», необходим мафии для того, чтобы в сознании испытавших на себе ее силу стерлось даже воспоминание о ней.
«В 76 из 100 преступлений, совершенных против собственности, бандиты отрицают то, что жертва страдала».
Если жертвы мафии терпят лишь материальный ущерб, то они сами могут и не быть «причиной преступления», как это бывает, когда речь идет о кровной мести. Говоря об имущественных преступлениях, следует заметить, что в больших городах «полностью раскрытые преступления не превышают 15 % от их общего числа». Поскольку часто только жертва преступления может пролить свет на действия мафии, то укрывательство ею фактов преступления, несомненно, воодушевляет мафию на продолжение своей преступной деятельности.
Еще очень редко, особенно в Северной Италии, жертвы мафии заявляют в полицию, а это значит, что они — и это их мнение мы вполне разделяем — не имеют оснований верить тому, что государство способно привлечь мафиози к судебной ответственности. Многие из потерпевших от преступлений мафии не обращаются к властям с такими заявлениями, так как не желают объяснять происхождение имеющихся у них денег и несоответствие уплачиваемых ими налогов. Сегодня многие промышленники и состоятельные люди на Севере Италии заключают договоры страхования с соответствующими британскими компаниями на случай их похищения. На одном из процессов, рассматривавшемся в суде, промышленник, явившийся жертвой похищения, заявил, что ему пришлось уплатить в качестве выкупа очень солидную сумму, и страховая компания возместила ему убытки. На самом же деле, как оказалось, размер выкупа был намного меньшим.
Мафиози знают, что вызов, который мафия бросает государству, непосредственно скажется и на судебных процессах, которые могут быть возбуждены против каждого из них.
Многие мафиози имеют тесные контакты с полицией. Взамен признания они получают необходимую свободу действий. «Признание», когда это нужно, помогает также избавиться от конкурента. Близость мафиози и полиции и та польза, которую они извлекают из этой близости, говорят о незаурядном уме главарей мафии. Известно, что в Италии есть три различных полиции: государственная, подчиняющаяся министерству внутренних дел, карабинеры, находящиеся в подчинении у министерства обороны, и пограничные войска, подчиненные министерству финансов. Такое разделение было выгодно фашистам и было направлено на усиление контроля за различными сферами государственной деятельности. Но с 1946 года и до сего дня республиканские правительства так и не нашли времени для того, чтобы изменить это положение.