Донна Рафаелла (наслаждается своей победой). Ты «любишь» ее… (Пауза.)
Кармело (устрашенный видом неподвижного лица Дона Розарио). Разве преступление — взглянуть на крошки, сметенные со стола? (Обращаясь прямо к Дону Розарио.) Это грех — посмотреть на тень того, кого вы когда–то любили, а потом бросили? Это преступление? (Ползет к ногам Дона Розарио.) Если это так, простите меня, простите! Я этого не знал. Простите, хозяин! Я на самом деле не знал… Это ревность, я теперь понял… Но я действительно не знал, я не мог этого знать, я не мог предположить, что вы сочтете это преступлением… Клянусь жизнью… (Он чувствует, что сказал что–то не то: может ли он клясться «своей» жизнью?) Клянусь честью, клянусь моей верностью вам…
Донна Рафаелла (довольная его покорностью). Хозяин не ревнует «сметенные со стола крошки». Наш господин не наказывает из–за ревности. Он наказывает за оскорбление, нанесенное его имени. За преступление — непослушание. За то, что «забывают» покаяться…
Кармело. Как «наказывает»? (Молчание.)
Донна Рафаелла. Тот, кто совершил ошибку, должен платить.
Кармело. Хорошо. Что я должен сделать?
Пауза. Донна Рафаэлла смотрит на Дона Розарио и видит в его глазах ненависть.
Донна Рафаелла. Слишком поздно… (Молчание. Кармело в ужасе.)
Кармело (кричит). Вы меня сюда привели! Все видели! Все знают, что я здесь! Все! Они все нас видели!
Донна Рафаелла. Они все знают, что ты всегда был послушен. Всегда. И они думают, что ты убил Франческо ОТ ИМЕНИ ХОЗЯИНА.
Кармело. Но это неправда! Я сделал это сам! Я сам так решил! Сам! (Бьет себя по голове.) Это неправда, что я получил какой–то приказ! У меня не было никакого приказа! Никакого! Ни от кого!
Донна Рафаелла. Но «приезжий» распустил этот слух. И заставил всех в это поверить. Теперь они все этому верят…
Кармело (вскакивает). Я убью его! (Молчание.)
Донна Рафаелла. Кто–то должен умереть. (Пауза.) Ты прав.
Молчание. Дон Розарио принимает предложение Кармело. Он встает и готовит магнитофон. Магнитофон — это его игрушка. Ему хочется все записать.
Дон Розарио (показывает Кармело на пишущую машинку). Пошли ему приглашение. Секретная встреча этим вечером. У тебя есть важная информация для него.
Кармело (диктуя самому себе, двумя пальцами пишет на машинке письмо — так же, как и прошлый раз). «Сообщаем вам, что…»
Свет медленно гаснет, звуки джазовой музыки.
Короткое ЗАТЕМНЕНИЕ
Отец Пьерино и Нести сидят в кафе. У Нести необычно усталый и подавленный вид.
Отец Пьерино. Вы, люди с Севера, никогда этих вещей не поймете.
Нести. Почему? Проблема не в том, где я родился. Это проблема человеческой логики.
Отец Пьерино. Да, это так. Человеческой логики. Только здесь, на этом острове, все это непосредственней, проще и естественней.
Нести. «Естественней»?
Отец Пьерино. Говоря «естественней», я имел в виду «инстинктивней». Франческо согрешил. Что разгневало толпу. Каждый почувствовал…
Нести. Он НЕ согрешил.
Отец Пьерино. Это стало известно только после…
Нести. Эта «естественность и инстинктивность» включает в себя подверженность любым влияниям? Принятие любых приказов, исходящих от кого угодно? Для них подчинение — это инстинкт?
Отец Пьерино. Я бы сказал… да. Где угодно, в любой ситуации, человек делает то, что в его интересах. С сотворения мира в интересах человека было — подчиниться.
Нести. Но с сотворения мира было много случаев неподчинения и прямого бунта.
Отец Пьерино. Это исключение из правила. Кое–кто на это решается. Но риск слишком велик. И расплата тяжела. Посмотрим лучше на основную массу. Они делают обычно то, что в их собственных интересах. Если они родились в черной стране, они ведут себя, как черные. Если родились среди красных — ведут как красные. Противодействие естественному ходу вещей требует слишком больших усилий.