Малакарне. Я не то, ни другое, ни третье. Я просто ем, пью и сплю.
Инспектор (с презрением отпускает его). Ну и иди спать, иди! Иди отсюда!
Малакарне (выходит, кланяясь). Инспектор… Ваше высокопревосходительство… (Выходит. Идет обратно к столику, за которым сидит Кармело, однако тот жестом не позволяет ему сесть. Малакарне проходит мимо столика и скрывается за левой кулисой.)
Инспектор (показывая в окно на Малакарне). Теперь ты понимаешь, с какими тут людьми мы имеем дело? Они все как этот Малакарне. Жертвы ли они, или палачи, у всех общее одно: они молчат.
Нести. Зачем вы заговорили об этом акведуке?
Инспектор (с легкой иронией). Вы что–то имеете против акведуков? Разве они не идеальный предмет для социологического исследования? (С интересом.) Или… У вас какой–то специальный предмет исследований?
Нести. Самый общий. Обычаи, привычки и причины пассивности местных жителей.
Инспектор (обдумывает). «Причины пассивности…» Интересно… Никогда об этом не задумывался…
Нести. Ну так почему вы заговорили об акведуке? У вас, видимо, какой–то особый для этого повод…
Инспектор (смотрит на него с доброй снисходительностью). Конечно… Карабинеры несколько умнее, чем о них обычно думают. Этим я убил трех зайцев. Первое — я это сделал для того, чтобы тот человек, который должен знать, в течение часа узнал бы о том, что причина твоего приезда сюда — именно этот акведук…
Нести (перебивает). Но это не так!
Инспектор. Естественно. Второе: так сразу уменьшится число разбойных нападений в том месте, где собираются строить дамбу. И третье: таким образом у тебя развязаны руки в проведении своего собственного расследования.
Нести. Что значит «развязаны руки»?
Инспектор. Развязаны руки для расследования других вещей. (После короткой паузы.) Я не могу позволить, чтобы сына моего лучшего друга убили в моей провинции. В этой игре на кону миллиарды. И они беспощадно убьют кого угодно. Вода здесь на вес золота. Тот, кто ею владеет, дает ее тому, кому захочет. Если тот заплатит, конечно… И это все слишком тяжело для тебя. Ты всего лишь молодой и безоружный адвокат.
Нести. «Безоружный»?
Инспектор. Во всех смыслах! Все эти проблемы могут быть решены только правительством. Если оно захочет. Никто в одиночку их не решит. Это невозможно.
Нести. Но даже одиночка — это лучше, чем…
Инспектор (перебивает). Одиночка, или сто человек — это все безнадежно!
Нести. Однако я намерен…
Инспектор (стоя перед окном, показывает на кого–то). А что касается… «привычек и обычаев»… Посмотри!
Донна Чинция, статная, чувственная женщина, и Орнелла, ее юная дочь, пересекают площадь. Обе одеты в белое. Чувствуется сердечное и дружеское отношение к ним со стороны жителей, которые с уважением приветствуют их. Кармело, сидящий за столиком, вскакивает, кланяется и с восхищением на них смотрит.
Кармело (снимая шляпу). Донна Чинция…
Донна Чинция почти не обращает внимания на его приветствие, поскольку ее глаза устремлены на окно Дона Розарио. Мать и дочь проходят мимо его столика и скрываются за левой кулисой. Кармело следует за ними.
Инспектор. Это была Донна Чинция, вдова Франческо. С дочкой.
Нести (крайне удивлен). В белых нарядах?
Инспектор. Это знак презрения к умершему.
Нести. Рассказал бы мне хоть кто–нибудь, что же такое страшное совершил этот Франческо.
Пока медленно гаснет свет, Инспектор жестом приглашает Нести сесть.
Инспектор. Садись. (Садится за свой стол.) Ты должен знать, что самый страшный грех на этом острове, в соответствии с примитивным, но всеобщим образом мышления его жителей, это — неуважение к своим детям. Преступление по отношению к своей собственной крови. К несчастью, Франческо…
Затемнение, звуки шарманки Баббио. Освещается левая сторона сцены. Апартаменты Дона Розарио. Видно, что богатство хозяина — наследственное. В нише — большая статуя Мадонны. Дон Розарио — крепкий мужчина лет пятидесяти, серьезный, беспощадный, бесстрастный. Напоминает феодала из прошлого. Сидит в позолоченном кресле и слушает доклад Малакарне. Дон Розарио не снисходит до того, чтобы самому допрашивать Малакарне. Это делает Кармело.