Апрель 1948 года… Казалось, Гавана чего-то ждала. Служащие отеля «Насьональ», похоже, были начеку. Особенно усердствовали бармен и лифтеры. Старались все, даже девицы, которые, поправляя грим, отсиживали свое время за стойкой на высоких табуретах.
Моя старая негритянка сказала:
— Ждут очень важных персон, а может, они уже здесь. Те самые, сеньор, которые забирают все песо…
Я и сам видел лимузины с американскими номерами в респектабельных кварталах. Они появлялись часто.
В тот вечер я сидел в тихом баре «Ориент», принадлежавшем выходцу из Вены. Датское пиво и франкфуртские сосиски привлекали сюда европейцев. Моей спутницей была молодая ирландка, жаждавшая экзотических впечатлений. За соседним столиком сидели четверо молодых людей, опустошавших одну кружку за другой. Казалось, они радовались встрече. Хотя они говорили очень тихо, почти шепотом, я понял, что говорили они по-немецки. Речь шла о каких-то важных расчетах, и часто произносилось слово «гельдшранк» («сейф»). Они спорили между собой, причем один из них — с каштановыми волосами, вьющимися на затылке, — явно навязывал свое мнение. Он казался главным. Чтобы развеселить своих приятелей, особенно угрюмого блондина с крестообразным шрамом на левой щеке, он заказал еще пива и достал из карманов какие-то фотографии.
Вслед за моей спутницей я вышел из-за столика и украдкой взглянул на групповое фото, которое, восклицая, рассматривали немцы. На нем на фоне каменной стены были засняты десять эсэсовцев в парадной форме: выпяченные груди, правые руки заложены за пояса. Над группой возвышалась весьма приметная фигура. Я отчетливо разглядел мальтийский крест под воротником кителя.
Это все, что мне удалось увидеть. Но для меня было совершенно очевидно, что среди эсэсовцев едва ли найдется другой гигант, награжденный рыцарским крестом, кроме штандартенфюрера СС Отто Скорцени. «Мирные» клиенты бара «Ориент» наверняка входили четыре года назад и карательные отряды СС, наводившие ужас на Украине и в Польше[6].
Откуда взялись эти немцы? И что они делали на Кубе?
Сегодня, четверть века спустя, благодаря различным расследованиям я знаю обо всем этом гораздо больше. Но в то время нераскрытого было еще много. Моей первой заботой было расспросить венца, владельца бара, — добродушного старичка, страстного любителя оперы. Его звали Франком, хотя родители в честь императора нарекли его Францем Иосифом. Он жил на Антильских островах сорок лет и всегда в компании молодых мулаток. Франк казался антинацистом. Но один его ответ показался мне двусмысленным:
— Случайные клиенты… Несомненно, «дипи»[7], приехавшие из Чехословакии и Литвы и хорошо знающие немецкий. Один из них, вероятно, еврей: у него большой нос, он дергает плечами и жестикулирует…
То была фальшивая откровенность. Со временем я разгадал игру Франка: бывший агент австро-венгерской разведывательной службы в Центральной Америке, он был завербован после аншлюса 1938 года службой адмирала Канариса. Во время войны сражался против союзников, обеспечивая снабжение гитлеровских подводников.
Но почему этот торгаш защищал бывших нацистов? Можно предположить, что он был жертвой шантажа со стороны эсэсовцев, укрывшихся в Латинской Америке. Неудавшийся предприниматель, он вскоре дешево продал «Ориент» и исчез вместе с молодой мулаткой.
Откуда все-таки явились эти странные клиенты Франка? Из разных стран Южной Америки: Перу, Бразилии, Чили, Аргентины и т. д. Очевидно, они праздновали в тот вечер свою встречу, перед тем как вместе заняться выполнением важной миссии.
Территория Ранчо-Гранде в Аргентине была тогда, как мне известно из различных источников, настоящим раем для нацистов, не порвавших со своим прошлым. Многие богатейшие немцы, поддерживавшие гитлеровский режим, в частности семья Круппа, владели там обширными угодьями, осмотреть которые целиком можно было только на самолете.
Беглецы со свастикой перемещались не без трудностей, но и не без шансов: их карманы всегда были набиты…
Самое внушительное скопище проходимцев — сицилийско-американская «Коза ностра». Она пережила войну без особых тягот и намеревалась вновь наладить свои дела. Необходимо было выдумать новые способы наживы, поскольку прежний бизнес — подпольные игорные дома и проституция — стал опасен: против него ополчились неумолимые чиновники вроде нью-йоркского прокурора Томаса Дьюи. Прочно укоренившись в Центральной Америке, мафиози считали себя единственно способными «отмывать» грязные деньги нацистских беглецов. С другой стороны, «Коза ностра» рассчитывала использовать жестокость и отсутствие угрызений совести у готовых на все нацистов для налаживания бизнеса, обещавшего огромные барыши: речь шла о торговле наркотиками.
6
Теперь я убежден, что четверо нацистов, которых я видел на Кубе (среди них были Фридрих Швенд, о котором я расскажу ниже, и Отто Керстен), подготавливали приезд Скорцени в Латинскую Америку. Сбежав из американского лагеря в Дармштадте благодаря подпольной сети Гелена, он добрался вначале до Испании, а затем и Южной Америки. Позднее он сам признавал: «Мои деловые поездки занесли меня в Аргентину, где я был принят покойным Пероном».
7
D. P. — начальные буквы английских слов «displaced persons», что означает «перемещенные лица». К ним относились сотни тысяч беженцев с Востока, живших в лагерях, находившихся на содержании союзнических армий. В 1947—1950 годах многие из «дипи» получили иммиграционные визы в страны Нового Света.