В своем труде об африканерах выдающийся историк Герман Гилиоме объясняет, что в начале XX века африканеры не контролировали и не управляли ни одним крупным промышленным предприятием - ни одним коммерческим банком или компанией на JSE, - несмотря на то что они стали доминировать на политической арене Южной Африки. Они не играли почти никакой роли в формирующейся и модернизирующейся экономике, а социальный кризис "бедных белых" был в основном африканерским.
Националистический пыл в сочетании с политической уверенностью привели к созданию нескольких знаковых африканерских компаний, включая Nasionale Pers (ныне Naspers), медиа-компанию, основанную с целью пропаганды идей африканерского национализма. В 1918 году была основана страховая компания Sanlam, а вскоре после этого - Santam. Обе компании рекламировали себя как "настоящие народные институты африканеров". В 1924 году был создан кооператив производителей вина KWV, целью которого было объединение группы успешных фермеров-виноделов Западной Капской провинции. Позднее управление государственными предприятиями, включая Корпорацию железа и стали (Iscor) и Комиссию по электроснабжению (Eskom), стало уделом африканеров. Но, по словам Гилиоми, эти предприятия, принадлежавшие африканерам, были скромными: "Ими двигала не прибыль, а решимость, что африканеры могут преуспеть в мире бизнеса, который считался уделом англичан или евреев ЮАР".
Однако желание африканеров завоевать мир бизнеса стало одной из главных движущих сил националистического движения того времени, и создание Volkskas (предшественника современной Absa) в 1933 году стало результатом решения Broederbond (Лиги братьев), тайного общества влиятельных африканеров, создать свой собственный африканерский банк.
Ирония заключается в том, что африканеры по своей природе с подозрением относились к бизнесу и с сомнением воспринимали капиталистическую систему. Крупные предприятия, принадлежавшие африканерам и созданные до 1948 года, не были построены по классическим капиталистическим принципам. Например, компания Nasionale Pers печатала газеты себе в убыток, а ее задачей было распространение националистической идеологии. Между тем правительство регулярно угрожало национализацией.
И африканеры, и африканские националисты относились к капиталу с подозрением, поскольку по природе своей не принадлежали к капиталистическому классу. Однако и те, и другие, попав в него, эксплуатировали его по полной программе. Первый экономический конгресс народа, состоявшийся в 1939 году, наметил коллективный курс, согласно которому африканеры получили возможность захватить контроль над большей долей экономики. Решение проблемы "бедных белых" теперь виделось в частном предпринимательстве африканеров. По итогам конгресса и на основе теории народного капитализма были созданы ключевые институты, в том числе финансовый дом Federale Volksbeleggings (Федеральные народные инвестиции), в функции которого входило предоставление венчурного капитала. В 1943 году банк предоставил кредит Антону Руперту для создания табачной компании Voorbrand, предшественницы Rembrandt и, в конечном счете, современной Remgro. Десятилетие спустя Руперт вновь обратился к капиталу африканеров, чтобы совершить крупнейшую покупку своей компании, которая создаст огромное богатство для семьи в последующие десятилетия. С его помощью он приобрел британского производителя сигарет Rothmans. Капитал был предоставлен в виде займов от финансовых институтов африканеров, созданных национализмом и необходимостью.
Позднее, в эпоху апартеида, африканерский деловой мир процветал, поскольку государство создавало защищенную среду для развития белых предприятий. Но с приходом демократии ситуация вновь изменилась, и политика нового правительства, направленная на преобразования и расширение экономических прав чернокожих, привела к тому, что африканерскому бизнесу пришлось адаптироваться к новым политическим и социальным ограничениям. Возможно, как ни странно, им это удалось с блеском. По словам Гилиоми, африканерские предприятия времен апартеида стремились избавиться от своего этнического характера, чтобы в новых демократических условиях привлечь клиентов из разных расовых и языковых групп, и к концу XX века они добились больших успехов как в плане роста, так и в плане расовой диверсификации.
Возможно, ирония заключается в том, что африканерский капитал - который в определенных политических сферах позже стал называться "белым капиталом" или "белым монопольным капиталом" - расцвел после того, как его освободили от апартеида. Компания Naspers процветала, Sanlam росла в геометрической прогрессии, появились новые предприятия, такие как PSG. Сценарист и автор Клем Сантер предлагает свое объяснение этой вновь обретенной оживленности, утверждая, что африканеры стали настоящими бенефициарами демократических преобразований: когда в 1994 году в ЮАР пришла демократия и африканеры внезапно утратили свое привилегированное положение в обществе, они были вынуждены искать себя сами, не имея больше возможности полагаться на государство и его сети для достижения успеха. И они сделали это "фантастически хорошо", по словам Сантера, который приводит в пример впечатляющий рост компаний, принадлежащих африканерам, на JSE и предпринимательскую деятельность, процветавшую по всему региону. Он называет этот феномен "великим походом в бизнес" - коллективное сознание, создавшее успешную коммерческую сеть среди африканеров. Африканцы получили свободу благодаря созданию равных условий для игры. Необходимость - мать изобретения. Право собственности сковывает его", - сказал Сантер.