Первая больница Mediclinic находилась в Панораме в Кейптауне; вторая открылась в Митчеллс Плейн, цветном районе на Кейп-Флэтс. Наши исследования показали, что там есть значительный рынок, поскольку там проживало много государственных служащих с медицинской помощью, и хотя у них были не самые лучшие медицинские планы, казалось, что существует спрос на базовые больничные услуги, родовые палаты и небольшие операции. Поэтому мы построили больницу на 220 коек, но она никогда не была рентабельной", - говорит Герцог. Он винит политику того времени в том, что специалисты не хотели работать в больнице.
В конце концов больница Митчеллс Плейн была продана Западно-Капскому университету, который разместил в ней свою стоматологическую школу. По словам Херцога, после отмены апартеида спрос на услуги увеличился, поскольку демократизированный сектор государственного здравоохранения испытывал все большую нагрузку. Раньше специалисты работали в академических больницах, и белые получали в них достойный уровень медицинского обслуживания. Конец апартеида привлек пациентов и врачей в частный сектор здравоохранения, и появилось множество медицинских пособий, около 230 из них, хотя многие были не более чем дымом и зеркалом. Частные больницы с самого начала регулировались, и мы должны были соблюдать строгие стандарты охраны здоровья и безопасности, - говорит он.
Сегодня у компании 55 больниц, 53 из которых принадлежат ей на правах собственности. Митчеллс Плейн нанес нам тяжелый удар, но вы просто должны разработать план, чтобы удержаться на плаву. Когда мы захватили 25 % рынка, Комиссия по конкуренции сказала, что все, больше не надо. Поэтому нам пришлось диверсифицироваться или искать выход за границу, что мы и сделали. Когда несколько специалистов сказали нам, что они зарабатывают большие деньги на Ближнем Востоке, но управление здравоохранением там оставляет желать лучшего, в 2005 году мы инвестировали в Абу-Даби. А через два года после этого мы вышли на Швейцарию", - говорит он.
Ей также принадлежит 30% акций Spire, второй по величине частной медицинской группы в Великобритании. Однако сделка в Швейцарии, по словам Херцога, была решающей. Мы купили там компанию за 3,4 миллиарда швейцарских франков. Если бы она не сработала, это бы нас потопило: южноафриканское подразделение не смогло бы субсидировать инвестиции".
По словам Херцога, Mediclinic выжила в первые пару лет благодаря своей гибкости и дисциплинированности. Мы также были экономически эффективны. Мы не могли просто взять деньги наших инвесторов, когда нам захочется, или пойти к министру и попросить 100 миллионов или 1 миллиард рандов. Когда мы терпели неудачу, нам приходилось продавать здание и говорить сотрудникам, что оно не работает".
В 1989 году Иоганн Руперт был назначен заместителем председателя правления Rembrandt, а в 1991 году - председателем. Вскоре после этого он завершил создание компании Richemont, которой принадлежат контрольные пакеты акций таких европейских икон роскоши, как Cartier, Mont Blanc и Alfred Dunhill. Ей также принадлежит первоначальная доля Рембрандта в сигаретной компании Rothmans International.
Став председателем совета директоров компании, он уже через два года инвестировал в Vodacom, тогда еще только зарождавшегося оператора сотовой связи, чтобы обеспечить будущий рост Rembrandt - к тому времени это была ведущая компания в Стелленбоше, почти Steinhoff своего времени. Еще через два года Руперт возглавил объединение местных и международных табачных холдингов Rembrandt и Richemont в одну компанию, R&R Holdings, расположенную в Люксембурге.
В 2000 году корпоративная структура Rembrandt, существовавшая с момента ее основания в 1941 году, была уплощена, и компания стала Remgro (название бренда произошло от слияния слов "Rembrandt" и "Group"). Была создана новая зарегистрированная на бирже компания Venfin, которая занималась телекоммуникациями и технологиями, в то время как остальные инвестиции группы, включая табачные изделия, принадлежали Remgro.
Эпоха, начавшаяся с Voorbrand Tobacco, окончательно завершилась, когда Remgro отделила свои доли в BAT от материнской компании. (Когда табачные интересы Rembrandt были поглощены BAT, многие сотрудники Rembrandt были рассержены и разочарованы, а некоторые считали свои отношения с компанией и ее основателем почти священными.)
Ремгро и Richemont никогда не делали публичных заявлений о позиции компании в эпоху растущей озабоченности и осведомленности общественности о связи между курением и здоровьем, но в то время существовали некоторые предположения, что семья смирилась с мыслью о том, что инвестиции в табак несут этический багаж и в конечном итоге от них следует отказаться.