На этот раз Лански не вел разговоров с Лучано о делах мафии. Цель его визита была одна — как оказать помощь контрразведке в борьбе с немецкой агентурой в доках Нью-Йорка.
И, конечно, не от хорошей жизни власти США пошли на прямые контакты с двумя самыми известными главарями преступного мира. В 1942 г. война на море была безнадежно проиграна англо-американскими союзниками. Только в марте 1942 г. 50 кораблей союзников были торпедированы немецкими подводными лодками, которые безнаказанно рыскали вдоль Восточного побережья США. В этот кровавый месяц американцы потеряли 24 корабля, англичане — 8, остальные потери пришлись на норвежцев и других союзников. За три месяца до диверсии против «Нормандии» немецкие подводные лодки пустили ко дну 71 торговое судно союзников.
«Потери в людях, технике, пропагандистский эффект от этих цифр можно было сравнить только с Перл-Харбором. Было ясно, что военно-морские силы США совершенно не готовы противодействовать опасности, которая исходит от субмарин». Огромны были потери США в морской войне и в других регионах. «Это была арифметика отчаяния. Казалось, что вынести такие потери невозможно».
В этой ситуации военные власти готовы были пойти на контакт с кем угодно, лишь бы найти выход из катастрофического положения. Когда правоохранительные органы обратились к Лански за консультацией, как взять под контроль нью-йоркский порт, его ответ был однозначен: этого не может сделать ни Фрэнк Костелло, ни Джозеф Ланц. Все зависит только от Чарли Лучано, люди которого полностью держат в своих руках порт.
Чем определялась позиция Мейера Лански, без колебаний взявшегося за решение этой сложнейшей проблемы? В биографических работах, посвященных его триумфальной карьере в мафии, немало говорится об антифашистских настроениях Мейера Лански, о том, что он отказался взять деньги у еврея — известного деятеля республиканской партии США, чтобы использовать их для борьбы с нацистами и заявил, что ассигнует на это свои собственные средства». На мой взгляд, было бы ошибкой переоценивать антифашистские настроения Лански. Он никогда ничего не делал, если не имел от этого прямой и большой выгоды. Во время приведенного выше разговора с представителями контрразведки Лански не преминул напомнить своему собеседнику, что он использует личные средства для антифашистской деятельности, но просит, чтобы еврейская пресса США перестала его третировать как гангстера. Для Лански, для его преступной карьеры решение этого вопроса имело большое значение, и можно было не скупиться, чтобы добиться этого.
Ни в коей мере нельзя переоценивать патриотизм Лански и Лучано, которые дали согласие работать с контрразведкой.
Здесь был прямой расчет. Лански смотрел далеко вперед. Он ходил по лезвию ножа и в любой момент мог сорваться. Не без оснований этот предельно осторожный и исключительно дальновидный человек предполагал, что если в будущем у него возникнут большие неприятности с законом, то такой патриотический поступок, как помощь контрразведке, ему обязательно зачтется.
И в принципе Лански не ошибся в своих предположениях. После войны американская Фемида основательно потрепала Лански, но все же его не посадили в тюрьму, хотя оснований для этого было более чем достаточно.
Давая согласие на сотрудничество с правоохранительными органами, с контрразведкой, Лански старался решить и другую задачу — вырвать из тюрьмы Лучано. Ведя переговоры с властями о предстоящей встрече с Лучано и о привлечении его к борьбе с немецкой разведкой в Нью-Йорке, Лански прямо заявил о том, что платой за помощь со стороны Лучано должно быть его освобождение из заключения.
Все эти факты говорят о том, что ни в коей мере не соответствуют действительности утверждения тех авторов, которые, романтизируя мафию, пытаются доказать, что патриотические чувства были у Лански и Лучано на первом плане, когда они пошли на контакты с властями, чтобы решить проблему защиты доков Нью-Йорка от фашистской агентуры.
Во всем этом деле была проблема более важная, чем мнимый патриотизм Лучано и Лански. Речь идет об отношении американской мафии, в первую очередь «Коза ностры», к итальянскому фашизму в целом. На этот счет также имеется немало дезориентирующих оценок позиции мафии, сводящихся к тому, что американские мафиози были все как на подбор антифашисты, ненавидели Муссолини, который устроил кровопускание сицилийской мафии, и были горячими американскими патриотами.
Эта примитивная апологетика не имеет ничего общего с действительным положением дел. К моменту прихода фашистов к власти в Италии мафия на Сицилии давно уже переродилась в типично террористическую организацию. Между фашистами и мафиози было немало общего, бандитам-мафиози в Сицилии во многом импонировали террористические методы фашистского руководства Италии, а в лице дуче главари мафии видели если не своего соратника, то во всяком случае такого же главаря бандитской шайки, только работавшего на несравненно более высоком уровне. Фашистских главарей вполне устраивало то, что мафия на Сицилии держала в железном кулаке все бразды правления и беспощадно подавляла любые проявления демократизма и социального протеста.
Муссолини был вполне удовлетворен и тем, что в лице мафиози всегда под рукой были высококвалифицированные убийцы, готовые за хорошее вознаграждение убрать любого политического противника. Уже в начале своей политической карьеры Муссолини широко использовал помощь мафии в таких делах.
Наиболее известный факт — убийство в 1924 г. мафиози Америго Думини лидера социалистов Джакомо Маттеотти, рискнувшего выступить в итальянском парламенте с разоблачением дикого фашистского террора, с помощью которого фашисты прокладывали себе путь к власти.
В 1924 г. Муссолини решил навестить своих собратьев — сицилийских мафиози. Фашистский диктатор не побрезговал появляться в публичных местах в одной машине с мэром и по совместительству главарем мафии города Пьяна-дел-Гречи, доном Чиччо, как называли его мафиози. Все шло нормально до тех пор, пока дуче и дон Чиччо не повздорили из-за того, надо или не надо почетному эскорту мотоциклистов сопровождать их машину.
Муссолини разъяснил Чиччо, что помимо всего это необходимо в интересах безопасности. Главарь местной мафии был оскорблен до глубины души. Не без оснований он считал, что в Пьянадел-Гречи вопросы безопасности находятся в его компетенции.
Муссолини настоял на своем, а злопамятный дон Чиччо сделал так, что на очередное выступление диктатора пришло всего несколько десятков человек.
Это было публичное оскорбление для Муссолини, и он поклялся искоренить мафию. Разумеется, главную роль в таком решении сыграли не личные чувства, а тот факт, что мафиози на Сицилии не только не собирались передавать власть фашистам, но были даже против того, чтобы уступить им какую-то толику своего безраздельного, многовекового господства на острове. Коса нашла на камень. Фашистский диктаторский режим не мог смириться с таким проявлением независимости. Муссолини довольно основательно потрепал верхушку мафии на Сицилии.
Суть кампании, претенциозно названной «Антимафия», сводилась к тому, что были арестованы и отданы под суд некоторые главари мафии. В борьбе с мафиози была использована вооруженная сила. Одновременно фашистский диктатор не забывал сдабривать свою кампанию против мафии демагогическими заявлениями о необходимости освободить народ от террора бандитов-мафиози.
На этом, по-существу, кампания борьбы с мафией и завершилась. Фашисты и главари мафии быстро нашли общий язык.
Руководители фашистского режима создавали благоприятные условия для выезда активных деятелей мафии в США и Северную Африку. Нередки были случаи, когда мафиози, американцы итальянского происхождения, спасаясь от суда, бежали из Соединенных Штатов в Италию и получали здесь теплый прием.
Самый известный случай — бегство из США в Италию Вито Дженовезе, которое произошло в 1939 г. Дженовезе был крупной фигурой в преступном мире Соединенных Штатов. Он являлся руководителем одной из «семей», которую перед своим бегством Дженовезе передал Фрэнку Костелло. В Италии американского гангстера приняли с распростертыми объятиями. Он тоже не остался в долгу и пожертвовал 250 тыс. долл. на строительство новой штаб-квартиры фашистской партии в Риме. Растроганный Муссолини наградил Дженовезе высшим итальянским орденом.