Ни для кого не было секретом, что Трумэн сделал карьеру с помощью Пендергаста, оказывал он ему всемерную поддержку и после того, как Большой Том оказался не в ладах с законом. Это серьезно скомпрометировало сенатора от штата Миссури, и президент Рузвельт недвусмысленно дал понять протеже Пендергаста, что на предстоящих в 1940 г. выборах ему не стоит пытать политическую судьбу и баллотироваться на второй срок в сенат.
Но иными были планы самого Трумэна и политической машины демократической партии в штате Миссури. Трумэн выдвинул свою кандидатуру и, опираясь на Джима Пендергаста и его окружение, успешно взял еще один политический барьер на своем будущем пути в Белый дом.
Политическая мафия Канзас-Сити оказалась сильнее президента страны. Более того, прошло четыре года, и вопреки личному мнению президента Рузвельта на конгрессе демократической партии Гарри Трумэна выдвинули для баллотировки на пост вице-президента страны.
Большинство делегатов конгресса демократической партии поддерживали кандидатуру Г. Уоллеса, талантливого государственного деятеля, активного проводника «Нового курса» Рузвельта и его внешней политики. Но Уоллес был слишком левым деятелем для руководства демократов. Рузвельт имел слишком много проблем, впервые в истории США в четвертый раз баллотируясь на пост президента страны. Поддержка левых сил, стоявших за Уоллесом, была президенту обеспечена. Сложнее обстояло дело с «демократическим болотом» и с правыми кругами партии.
Кандидатура Уоллеса для них была неприемлема. Голоса этой части избирательного корпуса мог принести такой кандидат, как Гарри Трумэн. Это и решило судьбу Уоллеса. Он был принесен в жертву высшим соображениям избирательной борьбы.
Гарри Трумэн сделал новый, самый широкий шаг на пути к Белому дому. Один из друзей Трумэна, его бывший сослуживец по армии в годы первой мировой войны вспоминал о знаменательном разговоре с Трумэном. Состоялся этот разговор в сентябре 1944 г., вскоре после того как конгресс демократической партии выдвинул кандидатуру Трумэна в вице-президенты. Выходя как-то вместе с Трумэном из Белого дома, этот человек сказал будущему вице-президенту: «Послушай, приятель. Обернись назад и посмотри. Ты будешь жить в этом доме очень скоро». «Боюсь, что да», — последовал ответ Трумэна».
Вице-президент не ошибся. Очень скоро ему предстояло переступить порог Белого дома в качестве его полновластного хозяина.
Трумэн оказался благодарным человеком. На посту сенатора, вице-президента и даже президента он никогда не забывал, кому обязан своей политической карьерой. «Когда демократы из Канзас-Сити давали торжественный обед в честь председателя партии Уильяма Бойла, мафиозо Чарлз Бинаджо (главарь «Коза ностры» в Канзас-Сити — P.И.) сидел рядом с самым почетным гостем — президентом Соединенных Штатов Гарри Трумэном».
Во время своего президентства Трумэн не скупился на помилование мафиози, попавших за решетку. «Были освобождены Пауль Рикка («Официант»), Льюис Кемпегиа («Малый Нью-Йорк»), Чарлз Джио («Вишневый нос») и Фил Деандреа. Каждый из них отбыл одну треть десятилетнего тюремного заключения за вымогательство». Оказались на свободе и многие другие гангстеры.
Традиции, как правило, играют важную роль в политике. Соединенные Штаты, конечно, не Англия, но и в США за более чем двухсотлетний период существования страны сложились свои политические традиции, которые не вызывают восхищения ни у самих американцев, ни у иностранцев.
Сенатор Юджин Маккарти, известный американский политический деятель, баллотировавшийся в президенты США, приводил в одной из своих книг слова французского автора А. Токвилля, опубликовавшего в XIX в. книгу о своем путешествии в Соединенные Штаты, пережившую автора и его время. Токвилль писал: «Интриги и коррупция представляют собой естественные пороки выборного правительства, однако, когда глава государства может быть переизбран, они преступают все границы и создают угрозу самому существованию страны». Приведя подробную аргументацию Токвилля, свидетельствующую о глубоких изъянах американской политической системы, Маккарти пишет: «Поразительно, насколько точно эти слова могут быть отнесены к Уотергейтскому делу». Можно добавить — и ко всей политической жизни США.
Юджин Маккарти, определяя способности и уровень морали американских политиканов в наши дни, делал вывод, что «они и поныне неудовлетворительны и отличаются порочностью».
Между мафией, политиканами и лидерами монополитического капитала много общего и по политическим идеалам, и по методам их достижения. В частности, в борьбе за власть, за политическое господство они всегда готовы прибегнуть к самым крайним средствам, не имеющим ничего общего с законом.
И мафия, и представители господствующих кругов готовы участвовать в каком угодно, пусть в самом остром соперничестве в борьбе за власть, но стремятся не допустить к ней тех, кто по их мнению этого не достоин. Союз мафии и американского истэблишмента дает на этом направлении впечатляющие результаты. За все время существования двухпартийной системы США, если определять ее возникновение с 1854 г., когда была создана республиканская партия, не было ни одного случая, чтобы через частоколы двухпартийной системы прорвался в Белый дом кто-либо, не представляющий одну из двух главных партий страны.
А когда такая угроза возникала, американская реакция дружно становилась на защиту принципов двухпартийной системы.
В конце XIX в. в политической жизни США создалась необычная ситуация. Уильям Брайан, активно участвовавший в антитрестовском и популистском движении, умело оперируя демагогическими лозунгами, сумел повести за собой значительную часть избирателей. В 1896 г. он выставил свою кандидатуру напоет президента США и пытался прорваться в Белый дом еще дважды, в 1900 и 1908 гг.
Это было нарушением правил игры. Против Брайана, действовавшего вне рамок двухпартийной системы, ополчились и демократы, и республиканцы. Крупнейший представитель монополистического капитала, архиреакционер по своим политическим воззрениям М. Ханна заявил тогда в одном из интервью: «Не думайте, что мы когда-нибудь позволим этому проклятому фанатику войти в Белый дом. Ни при каких условиях. Учтите, всегда можно нанять половину народа, чтобы перестрелять другую. Денег для этого у нас достаточно».
Уже в 30-х годах стало очевидно, что контакты мафии и политиканов — это не случайное явление, не временный союз с целью достижения какой-то преходящей конкретной цели. Не вызывало никаких сомнений, что развивался процесс сращивания мафии и политиканов, нечто вроде сращивания родственных предприятий, что столь обычно для делового мира в период монополистического развития капитала.
В 1932 г. американский специалист по мафии Д. Лин писал о «новой аристократии» организованной преступности, что «ее лидеры в целом — порождение публичных домов, игорных притонов и продажных политических машин больших городов, а также тюрем. Их последователи находятся на всех жизненных перекрестках. Ее закон является законом террора, дубинки, факела, бомбы и пулемета».
Нерасторжимый альянс мафии и политиканов стал возможен в США в частности потому, что в высших эшелонах власти к мафии всегда проявлялась поразительная терпимость. Наиболее яркий пример этого — вся деятельность директора ФБР Эдгара Гувера.
Эдгар Гувер — «живая легенда» Америки, как называли его во многих работах, посвященных истории ФБР. Почти полвека этот человек возглавлял американскую охранку. Приходили и уходили президенты, менялись у власти партии, а Гувер нес свою бессменную вахту на посту руководителя главного полицейского ведомства страны. Он возглавлял ФБР при четырех демократических и четырех республиканских администрациях, при восьми президентах.
Гуверу нельзя отказать в одном — это был крупный специалист своего дела. Более того, он был настоящим фанатиком сыскной службы. Гувер не имел семьи, вокруг него было очень немного друзей. Все свое время он отдавал горячо любимой полицейской службе и втайне — скачкам на ипподроме, которые были его слабостью, известной только очень ограниченному кругу лиц.
При оценке деятельности Гувера невольно возникает вопрос: почему столь высокий специалист своего дела с упорством, достойным лучшего применения, не уставал отрицать то, что видела вся Америка — существование в стране мощной, хорошо организованной и законспирированной преступной организации. А когда скрывать наличие «Коза ностры» стало невозможно, Гувер заявил, что страна не готова к эффективной борьбе с гангстеризмом. Директор ФБР так объяснял свою позицию в этом вопросе Ральфу де Толедано, его биографу: «Бесполезно браться за преступность, которая переплелась с законным бизнесом и местными политиками до тех пор, пока общество не готово к борьбе с ней».