Почему такой обычный с виду человек одарен такими способностями. Ведь удел людей, обладающих такими знаниями — это быть блаженными родом и всякими юродивыми, только они к такому умению способны и признаны общественным мнением.
А я похож на просто хорошо одетого, благополучного мужчину довольно молодого возраста безо всякой экзальтации и особой воцерквленности. Даже ничем не воняю для правдоподобия, видно, что часто моюсь и бороду брею регулярно.
Поэтому он меня не понимает совсем и не сможет прочитать движущие меня силы. А это непонимание его самого настораживает определенно и мешает мне.
Ничего, есть у меня еще что подкинуть в топку его интереса к своему необычному посетителю.
— Кроме знания впереди, Старец Григорий, есть еще у меня сила, мне ее бог дал. Небольшая, но, зато всегда при мне, — уверенно поясняю я ему такой поворот сюжета, — Могу, что другие не могут.
— Так ты чудеса можешь творить? — совсем уже потрясенно переспрашивает Распутин.
— Эх, если бы ты только знал, какие именно могу, упал бы со стула, дружок, — думаю я про себя.
Но, отчетливо понимаю, что могу ему показать только забавную мелочь, такую для развлечения.
Типа — задуть свечу издалека! Толкнуть вешалку так, чтобы она упала. Подтянуть шляпу к себе с расстояния в метр, не больше. Дверь захлопнуть или, наоборот, открыть без рук.
Такие чудеса практического и маленького плана, которыми он может похвастать императрице и ее дочерям, чтобы здорово развлечь их. Ни про какое лечение и волшебную силу нельзя говорить, ведь большая часть его власти над императрицей и тем же Николаем Вторым держится на том, что маленький наследник престола успокаивается у него на руках под воздействием навыков гипноза и необычайной уверенности в голосе Распутина.
Да и лечение алтайскими травами здорово ему помогает, укрепляет стенки сосудов. Тем более, Григорий настоял на отказе от аспирина, разжижавшего текучую кровь наследника престола еще больше.
Только, никакой конкуренции Старец рядом не потерпит, это я тоже хорошо понимаю.
Так что про мои способности к излечению я смогу сказать только тогда, когда увижу императрицу и наследника вблизи от себя. Увижу и сразу же покажу настоящее чудо, которое повторить никому не возможно.
Всего пара движений моей рукой с лечебным камнем над лопнувшим сосудом или гематомой на теле наследника — и все излечено за пару минут. Эффект окажется поразительный для настрадавшихся родителей, венценосной пары.
Вот тогда я и вытащу свой козырь для всей императорской семьи, только тогда смогу понемногу открыться им. Подвинуть Распутина с места главного лекаря и тогда уже начинать серьезный разговор о будущем.
А пока я показываю несколько подобных фокусов Распутину. Здорово его развлекаю, он все не верит, что я действую своей силой и без всяких хитростей, присущих клоунам и прочим цирковым кудесникам.
Показав четыре легких воздействия моей силы на неодушевленные предметы, я скромно признаюсь, что сила моя пока закончилась.
— А на людей можешь влиять как-то? — вот он, такой коварный вопрос, заданный небрежным тоном Старца.
— Нет, не могу. Пробовал много раз, только, ничего не получается у меня. Камешек могу столкнуть в сторону, а палец подвинуть не получается у меня, — виновато я объясняю свои ограничения.
— Все равно, сила у тебя какая интересная! Эх, показать бы ее… — Распутин не договаривает и замолкает.
Я, кажется, понимаю, что он имеет в виду, но, никак этого понимания не показываю.
— Ну, если отдохну дня три хорошо, в бане попарюсь, тогда могу все повторить, — нейтральным тоном закидываю я ловушку Старцу Григорию, — Без бани плохо сила возвращается, поэтому хожу в нее через день.
— А кем ты работаешь? — теперь такой вопрос у него ко мне.
— По технической части больше, впрочем, образование в училище получил, а сам пока на этих фокусах зарабатываю, — стеснительно повествую я, намекая, что не совсем легально делаю деньги на своем умении.
Что не пошел трудиться по специальности, а как-то мухлюю и химичу, чтобы заработать побольше стандартной платы.
Нужно мне это, чтобы Старец еще более покровительственно себя в моем отношении почувствовал. Что нет у меня за спиной никакой приличной истории и теперь понятно, как я в жизни свою силу использую.
Что можно меня просто полицией испугать легко или его покровительницами непростыми, которым каждый полицмейстер с готовностью услугу окажет.
В гостинице я скрашиваю досуг постояльцам, играя в карты с ними по-маленькому. Делаю еще себе определенную репутацию в небольшом мужском клубе, играя честно, однако, почти безошибочно определяя, когда соперник блефует с шестерками или когда точно он имеет хорошую карту.