Правда, смерть и он понесет, однако, совсем не так массово. Да и магазин у меня всего один, придется набивать его трясущимися руками патронами из сумы, пока купол будет удерживать подальше от моего тела сильно нехорошо настроенных ко мне ургов.
Ничего, на этот раз моя задумка сработала полностью, урги полегли из центра до самых до окраин. На лошадях верхом осталось всего двое, еще с пяток смогли подняться и ковыляют в мою сторону ранеными.
Как они обычно делают, чтобы успеть обменять свою уходящую жизнь на хоть какой-то урон врагу.
Больше мне тут делать нечего, ни конных дожидаться, ни с раненными разбираться, то есть, добивать их.
Пользуюсь еще оставшимся большим расстоянием до врагов, запрыгиваю на лошадь и скачу к теперь точно моим воинам.
Перед лицом смертельной опасности все люди точно объединятся под моим командованием, как могучего массового убийцы ургов.
Ну, пока она не минует, эта смертельная опасность.
Урги за мной вскачь мстить не пустились, какая-то дисциплина у них есть, помчались докладывать своим вождям о таком чрезвычайном происшествии.
Пустили вслед несколько стрел без особого энтузиазма, посмотрели, как купол их отбил в стороны и свалили из поля зрения за холмом.
Раненые же притомились бежать и расселись на травке, баюкая больные места.
Воины встретили меня потрясенным молчанием, разглядывая изо всех сил.
Пусть они все случившееся доподлинно и не разглядели, даже взрыв валуна могли не идентифицировать, однако, одно то, что из сотни ургов почти никого на ногах не осталось — это они поняли отчетливо.
Наверно, даже то, из чего я добился такой фатальной мясорубки, не рассмотрели.
Ну и хорошо.
— Едем дальше! Теперь, пока выжившие вернутся к своим, пока доложат вождям, пока те отправят за нами новые сотни, часа четыре точно пройдет! Поэтому ведем разведку с боков и двигаемся в наш замок.
Теперь мои слова про наш замок воспринимаются совсем по-другому. С некой внутренней благодарностью небесам, что такой смертоубийственный маг и волшебник находится в нашем замке, родном для этих воинов.
И что он на нашей, человеческой стороне.
А не посылает этих самых ургов закабалять род людской, даже не пьет кровь младенцев и девственниц кувшинами по утрам. И еще много чего не делает, чего должен творить по своей черной натуре.
Наверно, и правда — светлый посланник Святого Сиала!
Ну, посмотрим, что нам день грядущий принесет, сколько кочевников отправятся за нашим отрядом следом? Сколько воинов оторвут главные вожди от осады города?
Уже не к позднему вечеру, а значительно раньше мы добрались до замка, где сразу же проехали в гостеприимно опущенные через ров ворота.
Олис сразу докладывает мне, что ничего не случилось, баронесса не ведет заметной и сильно враждебной деятельности, занята сыновьями и их лечением.
— Прислуга слушается, не спорит ни о чем, кормят хорошо.
Ну, значит, все порядке. Я поднимаюсь в донжон, встречаю здесь баронессу и сразу же попадаю под град просьб помочь ее сыновьям:
— У Гинтера жар и температура, у Жандора болит спина и колени очень теперь.
Понятно, Жандор значит, вылетел в окно и приложился о камни двора, поэтому у него болит все спереди. А Гинтер ударился об кирпичную стену почти до смерти, ему вообще умереть положено было.
— Хорошо, баронесса. После ужина займусь вашими детьми, — усмехнулся я женщине.
Прямо странная страница моей жизни. Мать братьев, искренне хотевших убить меня, спит теперь со мной изо всех своих сил и умений, весьма скромных, конечно.
Но, с превеликим энтузиазмом, впрочем.
А что ей еще остается делать? Восстание поднимать, отправлять на верную смерть своих людей? Пока кто-то случайно, возможно, найдет у меня уязвимое место? А если не найдет?
Если это и случится, то, только тогда, когда жизнь сыновей окажется в полной безопасности. А теперь еще и когда пропадет внешняя угроза для замка.
Уж ее-то воины донесут до баронессы, какой могучий герой теперь проживает с ними под одной крышей.
Ужин оказывается на столе через десяток минут, все же Мириэлинда уже опытная женщина и качественная хозяйка замка. Понимает, что требуется первым делом вернувшимся из смертельно опасной поездки воинам.
Я откровенно все блюда проверяю своим браслетом, теперь мои воины и их заместители из местных ужинают со мной.
Как новая военная элита замка, пусть привыкают к этой роли и своей приближенности ко мне, новому вождю.
Сама баронесса хлопочет на кухне, дочки ее не показываются, поэтому мы спокойно ужинаем шикарными блюдами, не стесняясь никого. Особо не разговариваем, местные стесняются баронессы и держат в уме возвращение старых порядков, что вполне правильно. Мои тоже помалкивают, понимая, что не такие уж друзья сидят рядом. Поэтому просто едим от пуза.
После этого расходимся по своим комнатам, день у всех оказался трудный.
Сначала, конечно, прикладываюсь маной к сыновьям, которые уже с нетерпением ждут меня, не так непримиримо глазами сверкают из-под одеяла, как раньше.
Поняли сами и мать, само собой, внушила, что теперь главнее для них человека, чем я — точно нет.
Или их ждет долгий путь к выздоровлению за полгода, да еще много чего может не так срастись или загнить со временем.
Или мое лечение, ведь таким темпами они через неделю уже смогут меч держать и как-то им размахивать. Не воевать, а просто ходить и жить.
Тогда уже и от баронессы придется ждать внезапного удара ножом в постели, как крутой полицейский Майкл Дуглас ждал от обольстительной и загадочной Шерон Стоун. Ждал и пока не дождался.
И вот на хрен мне такие радости? Если просто править замком?
Проще добить раненых баронов, Мириэлинду отправить в подземелье и зажить с любой из смазливых дворовых девок.
Ладно, собирался бы здесь править, так и поступил бы. Планы пока конкретно другие.
Ночью баронесса оказалась ненасытна, то ли я разбудил в ней женщину, то ли за сыновей на все готова. Впрочем, меня она упахала, и сама выложилась полностью, поэтому рассвет застал нас в постели вместе.
А с рассветом нас, мирно спящих в обнимку, разбудил бешеный стук в дверь и срывающийся голос Олиса:
— Ваша милость! Посмотрите, что вокруг творится! Кажется, нам конец!
Хорошее такое вступление для начала нового героического утра после романтической ночи.
Когда мы зажгли в комнате свечи при свете моего механического фонарика моей же зажигалкой, я заметил, как с искренним интересом сверкнули глаза обнаженной женщины.
Даже подумал, что могу с такими интересными для этого времени вещицами ее склонить на долгое совместное проживание. Однако, выгнал эту мысль из головы, как несвоевременную совсем, не до нее сейчас.
Не зря нас разбудил такой потрясенный возглас Олиса.
Явно, что очень большая проблема нарисовалась.
Впрочем, в предрассветной мгле из донжона хорошо видно окружающие замок толпы ургов.
Орда все-таки пришла за мной в полном составе. Даже ночью пришла, что говорит о многом.
Еще плохо видно, однако, понятно, что несколько тысяч степняков приехали к стенам замка ответить на мое предложение.
Или просто сурово отомстить Убийце ургов. И всем, кто с ним рядом.
Двое пожилых, но, хорошо подтянутых мужчины вышли из здания на Литейном проспекте на Шпалерную улицу.
Дождались машину и поехали обедать в давно знакомое место, которому сами благоволят и покровительствуют незримо, но, очень явно.
За столом только один раз один из них сказал другому:
— Ты знаешь, эти случаи не выходят у меня из головы.
— Потом поговорим. Зачем-то Палыч нас позвал. Я тоже постоянно обдумываю услышанное от него и не могу никак прийти к определенному мнению.
Появляется Палыч в назначенное время, снова мужчины втроем занимают кабинет, очередная проверка генератора помех и все готово к дальнейшему разговору.
Короткий обмен приветствиями, Палыч начинает делиться новостями: