Пальцы медленно сгибаются в кулак, но так тяжко, будто на каждом ногте повесили по телеге с железом. Ну же, еще немного! Чуть-чуть!
Никто, кроме четверки Первых за барьерами, никогда не узнает что и как произошло внутри золотых стен. Но все видели, что случилось после той долгой секунды.
Отпрянули от башен демоны, все одержимые внутри стен застыли, будто мухи в янтаре, только Элитная Тысяча продолжила сражаться по инерции, еще не осознавая, что происходит.
А потом, все как один, одержимые завыли, сильно, протяжно и с такой обреченностью, что у живых души леденеют от невероятного отчаяния и боли в хоре воющих голосов.
В следующий миг вой прервался, как и жалкая не жизнь. Холодная кровь вскипела с такой яростью и силой, что крепкие тела не выдержали, стали взрываться, покрываться трещинами, вспухать и рваться, пока не останется иссушенная оболочка. Быстро, один за другим, десяток за десятком превращаясь в сотни, а следом в тысячи кровавых бомб и фонтанов.
Всего за жалкие пять вздохов Глан Дуир покрылась невероятно насыщенным, алым цветом крови. Каждый камешек крепости, крыши и здания внутри стен, от зубцов башен до фундамента, защитники и еще живые штурмующие, мечи и копья, трупы, каждый сантиметр Глан Дуир будто выкрасили в красный цвет заботливые руки неизвестного художника.
Ужас этого события поглотил всех, заставил застыть и не дышать, пытаться осознать, что произошло? Почему, как...
Но только тишина стала ответом, а вместе с ней пришел запах. Он врывается в ноздри железом и ржавчиной, виснет на языке, как желе, вязкий воздух с таким крепким запахом крови, что его можно пить. Кровавой Крепостью стал Глан Дуир, и даже Демоны убоялись этой картины, улетая прочь, рвя поводки чужой воли страхом, ибо сами колдуны в этот миг по-настоящему убоялись...
Оставшиеся войска врага отхлынули от стен, как живые от прокаженного. Прыгают через зубцы прославленные воины короля, хваленая выдержка треснула и сокрушилась вместе с духом, некоторые даже бросают оружие, лишь бы быстрее скатиться по крутой горке из земли и трупов, что начинает осыпаться.
А внутри Глан Дуир пали золотые стены барьера, открывая вид на тройку усталых магов, что стоят над телом четвертого, похожего больше на иссушенную мумию, чем на обычный труп.
- Брат, - склонился Рамлох, не сдержав слезы и горечь в голосе.
Алхимик упал на колени, дрожащие пальцы закрыли глаза настоящего, кровного брата, а по щекам бегут без остановки соленые слезы, которые никто бы не назвал скупыми. Рамлох сегодня ни разу не спросил банального: "Ты уверен? Готов? Знаешь, что делаешь?". Он уважал выбор Ангера, держал при себе все слова и просьбы, но как же горько на душе, когда младший брат уходит раньше старшего.
На лице Ангера навечно застыла легкая улыбка.
- Ты справился, - прошептал Рамлох в закрытые глаза. - Ты молодец. Спас нас всех. Спас столько людей.
Малагор молчит, запрокинув голову, смотрит на тучи над крепостью, взгляд суров, как и всегда, руки крепко сжимают древко копья, но его выдают чуть подрагивающее губы.
Мрачно и торжественно произносит Фрес, склонив голову:
- Спи спокойно, Ангер. Пусть твоя душа найдет путь в Чертоги Даргала. И когда это случится - Маги всех Миров поднимут кубки в твою честь.
Долго стояли Первые над телом павшего собрата, не пытаясь успокоить рыдающего Рамлоха. Прервал их только голос пришедшего барона, Шадовид высказался резко и импульсивно, растеряв привычную невозмутимость. Трудно остаться спокойным, когда ты весь в крови с ног до головы, когда все на что падает взгляд, в чертовой крови! Будто весь мир сошел с ума и провалился в глубины преисподней!
- Что это, мать вашу, такое было?! Что это была за херня с этими полутрупаками?! Малагор, Фрес! А этот чего ревет?!
- Я не собираюсь отвечать, - тяжко молвит Фрес, не глядя на барона. - Просто прими, как есть.
- Не трать время, барон, - давит взглядом Малагор. - Собирай выживших. Ничего еще не закончилось...
Шадовид задержал взгляд на лежащем теле, поборолся гляделками с Мастером Мощи и нехотя произносит:
- Да, ты прав. Ничего еще не кончено. Скажи мне только одно, у вас еще остались подобные...
- Нет, - отрезал Малагор, глаза вспыхнули зеленью и предупреждением. - И никогда не проси нас повторить нечто такое. Ты понял, барон? Никогда.
Медленно отходят от шока люди по обе стороны стен, стирают кровь с лиц и доспехов, возвращают дисциплину в ряды. И во взглядах мелькает все больше злобы и желания отомстить, желание уничтожить такого врага, такого опасного, идущего на крайние меры ради победы. Нельзя позволить жить другому, ни в коем случае. Победа и жизнь достанутся только одной стороне!