Паленая кровь и плоть, привкус ржавчины и мертвечины, а после колдунов в фоне маны остался гнилостный фон. Смешать все еще и с заклятием-ядом, что убил корни, и даже мне захотелось прочистить желудок разок. А еще остатки трупов, засохшая кровь всюду и стоны раненных, груды тел свалены во дворе, своих и чужих, висят в воздухе проклятья живых на головы врагов и остервенелые взгляды выживших, с безумным желанием вернуть должок, отомстить. А кто-то стоит с пустым взглядом, полным полнейшего безразличия и усталости, кто-то скрывает в сердце страх новых сражений, навсегда сломленный... Таково оно, без прикрас и легенд, поле битвы.
- Думаю, один день Элвейн нам даст, для передышки.
Фрес фыркнул с презрением.
- Этот хитрожоп может и ночью напасть.
- Да, - отозвался я, глядя на Лагерь, наполняющийся бойцами в зеленом и ровными отрядами одержимых под четким контролем. - Надеюсь, у них больше не найдется столько жертв...
С тяжелыми мыслями и грузом на сердце я отправился в башню, отдыхать. Почему-то на душе совсем нет ощущения победы, скорей другое, будто ступил еще глубже в топкую трясину. За все битву, не считая хитрости колдунов, Капитан Гвардейцев не сделал ни единого толкового хода... Не к добру это.
Глава тринадцатая. На краю пропасти.
Внутренний замок Глан Дуир, первый этаж, рядом с главной лестницей. Я лечу бойца, пытаясь приживить наполовину срезанное ухо, мужика посетил один из тех самых счастливых случаев в бою, не под тем углом стрела бы пошла, и обзавелся бы сквозной дыркой в башке.
- Больше чтоб шлем не снимал, - устало высказываю в такие же тусклые от усталости глаза воина. - А то будешь ухо в кармане носить.
- Понял, ваша милость, - буркнул вояка.
Тут всюду раненные воины, лежат вдоль стен, или сидят, прислонившись спиной к постаментам с изящными порождениями искусства, до которых сейчас нет никому и никакого дела. Сотни людей распределены по всему этажу, ожидая своей очереди.
Легкоранеными занимаются рядом с выходом обычные слуги, что носятся на кухню замачивать старые бинты в кипятке, да носясь в подземелья за новыми порциями зелий.
Меж рядов лежачих ходят Первые, наклоняясь то над одним, то над другим, тихим шепотом плывут разговоры, порождая спокойную, но давящую атмосферу.
Хотел пойти наружу, да рука сама за перилла схватилась, в глазах потемнело на пару секунд. Скрывая слабость, спокойно присаживаюсь прямо на ступени, на все еще чистый и узорный лестничный ковер, радующий глаз алым и золотом без следа пыли или следов, слуги не забывают о своих обязанностях, даже когда за окнами не стихает шум сражения.
Рядом тяжко плюхнулся Фрес, по-крестьянски оперся локтями на ступеньки за спиной, в зубах трубка, алеет огонек с еле слышным треском табака, брат медленно выпустил струйку густого белого дымка. Под глазами у Фреса поселились мешки от недосыпа и перенапряжения, подбородок и щеки заросли колючей, длинной щетиной, превращая степенного мага в домашнего медведя, уставшего, непривычно тихого, но такого родного и близкого Фреса.
Брат молча передал флягу с зельем, кивнул, давай мол, хлебай, не жалко. Послушно делаю пару глотков уже опостылевшего вкуса полевых трав, от которых вяжет на языке. Сглотнул вязкую слюну, скривившись, будто не зелья глотнул, а кусок лимона разжевал, но в башке проясняется, а в груди появляется прохлада, что течет ручейками по жилам, возвращая бодрость.
- Всего-то четвертый день, - тихо говорит Фрес, хмуро оглядывая раненных воинов. - А уже такая жопа... Надо что-то с этим делать, Азидал, иначе долго мы так не протянем.
- Знаю. Рамлох уже работает над этим. Будем надеяться, что у него получится.
- Угу, - хмыкнул брат, неожиданно протягивает ладонь. - Дай-ка ножик.
Дал ему свой засапожный, с широким лезвием, одинаково хорошо вскрывающим глотки и вареное мясо на столе. Фрес подбросил за рукоять пару раз, лезвие стало отдавать синим блеском маны, с тихим хеканьем брат резко метнул нож в сторону статуи полуобнаженной женщины из белого мрамора.
Блестящим росчерком нож пролетает через пол зала, резко остановился прямо в воздухе, ровно напротив глаз статуи. В Астрале раздается протяжный писк демона, от которого ноют зубы и невольно передергиваются плечи, нож возвращается к Фресу, повинуясь движениям пальцев.
- Задолбал там крутиться, - довольным тоном говорит брат. - Держи.
Воины, что там под статуей спали, нервно ворочаясь и свернувшись калачиками, за секунды успокаиваются, смурные лица разглаживаются во сне. Другие Первые на такую сцену лишь покосились, да продолжают обход раненных, возвращая людям силы, затягивая раны, иногда и скажут пару подбадривающих слов.
Никто из простых людей не замечает, как ловкие руки магов иногда хватают что-то возле голов спящих, как мерцает и изгибается изредка пространство там, где прошли рослые мужи со знаками Гильдии на доспехах.
- Изгниловы демоны, - ругнулся я тихонько, не желая будить только заснувшего воина чуть ниже, что даже во сне поглаживает возвращенное ухо.
Какой-то гад из колдунов умудрился проклянуть весь Глан Дуир, да как ловко, сволочь! Само проклятье слабое, и должно действовать, покуда колдун вкладывает в него силы, но вот в чем соль, как побочный эффект проклятье притягивает мелких демонов, что питаются страхом во снах, и сами же кошмары наводят. Теперь никто в крепости не может спать спокойно. Воины не могут отдохнуть, восстановить силы, не трудно догадаться, что будет с ними в бою.
Прочей мелочи из демонических отродий тоже хватает, в обычное время их демонами бы назвать стыдно было, но сейчас... О, когда в Незримом Мире вокруг людей витает столько нечисти, это побуждает в живых все низменные порывы, быстро копится раздражение и агрессия, вплоть до желания убить товарища за косой взгляд. А в бою демоны раздувают обычный страх до истеричной паники, столь сильной, что людей не то что сам бой, опасность порезаться своим оружием начинает пугать.
Столько проблем из-за одного проклятья, все действие которого в том, чтобы ухудшать настроение! Все Первые скопом мечтают поймать этого умника и хорошенько так повырывать ему ногти, прижигая оголенное мясо пальцев Алым Пламенем.
Разумеется, молчать о проблеме мы не стали, и через командиров довели до каждого бойца. Две огромные разницы, когда ты знаешь, почему вдруг решил ударить друга мечом из-за резкой вспышки злости, и когда нет. Пока ребятам хватает силы воли гасить в себе эмоции, не давать проклятью действовать в полную мощь. Но сколько продлится такое шаткое равновесие? Ведь сейчас это меньшая из наших проблем...
Сейчас крепость под постоянным прессом атак демонов. Колдуны без устали вызывают новых и новых тварей, заставляя нас использовать каждую минуту передышки как драгоценное сокровище. Если замечают на стене мага - лупят из луков и арбалетов не щадя запасов, опять же заставляя тратить ману на защиту. Нас медленно, но верно выжимают как мокрую тряпку, до последней капли сил и воли.
На ночь после первого нападения Элвейн переместил Лагерь через реку, нагло устроившись на севере от крепости. Лагерь вышел лучше прежнего, стоя ровными палатками на чистом снегу вне выжженного круга от бывшей деревни. Колдунам не по силам оказалось все время держать реку льдом, зато сейчас они направили все силы на нападение.
Утешает только то, что жертв пока новых не подвезли, а то колданули бы так, что закачаешься. Но и без простых поставок Серебор своих не оставил, по ночам мы замечаем вереницы огней обозов, что тянутся через реку на широких плотах. Каждый день враг получает подкрепления, припасы и новых, "свежих" одержимых. Если так продлится еще хотя бы неделю, то Глан Дуир захлестнет настоящей волной одержимого мяса, и не понадобиться Элвейну никаких хитростей.