Энергетика у накопителя положительная, поэтому он не холодил, а согревал мягким, ненавязчивым теплом, сияющими нитями перетекавшим в пальцы, образуя на коже замысловатые узоры.
В юности, когда Эллина только-только поступила в училище и впервые увидела накопитель в действии, она восхищалась рисунками магии, считая их самыми красивыми вещами на свете. Восторг только увеличился, когда она узнала, что узоры индивидуальны. У мужчин – штрихи и фигуры, а у женщин – спирали и стилизованные цветы.
Потом накопители стали обыденностью, и Эллина утратила интерес к волшебной живописи. Да и уловить ее трудно: рисунок исчезал через пару мгновений.
Расцвечивали кожу только базовые накопители. Они находились в свободной продаже и были доступны любому, кто обладал правом на магическую деятельность хотя бы низшей, пятой степени. Кроме них, существовали и другие, гораздо более сложные. Они обладали не только огромной магической силой, которой иногда хватило бы на несколько поколений волшебников, но и мгновенно активировались по мысленному приказу хозяина без всяких внешних эффектов. Максимум – вспышка света.
В таких накопителях, нередко родовых реликвий, которые не раз становились причиной насильственной смерти и несчастных случаев (большая сила требует бережного обращения), могла храниться не просто чистая, неоформленная магия, но и заклинания. Обычно не более двух видов и в количестве меньше пяти.
Опытные маги предпочитали не экспериментировать с накопителями и пользовались специально созданным для колдовских плетений артефактами, заточенными под определенное действие. Те не взрывались от завихрения разнонаправленных магических потоков (такое случается, если в чистую магию необдуманно влить разнонаправленные заклинания или просто переборщить с пропорциями) и обладали неограниченным сроком действия.
Обо всем этом Эллина читала в книгах. Хорошо или плохо, но в училище ни у кого, даже у преподавателей не было уровневых накопителей, только базовые.
Почувствовав, что достаточно подпиталась силой, гоэта дезактивировала накопитель и мысленно начертила руну призывного заклинания. Потом постаралась отрешиться от окружающего мира, ощутить бесконечную бесформенную пустоту и послала зов, невидимой мелкой серебристой пылью рассыпав слова по пространству.
Отклик в виде сгустка серой ауры пришел через считаные мгновения. Потом еще и еще – и вот уже пустота наполнилась десятками серых пятен.
Эллина открыла глаза и убедилась: вокруг полно духов. Они, безусловно, бестелесны и обычно неразличимы, но только не для магов, которые умеют видеть и чувствовать потустороннее. У кого-то это с рождения, у кого-то, как у гоэты, вырабатывается во время учебы.
Выбрав среди духов самого, на ее взгляд, достойного и рассудительного, Эллина обратилась к нему с просьбой подсказать, где сейчас Ханна. Ответ получила стандартный: «Мы не обязаны выполнять твою работу, магичка».
Духи метнулись к Эллине, стремясь прорвать защитные линии кругов, отыскать в них лазейки и унести в свой мир дерзкую нарушительницу спокойствия. Но гоэта все сделала правильно: наглухо замкнула контуры и создала вокруг себя безопасное пространство.
Успокоившись и поняв, что просьбу Эллины придется удовлетворить, тени выдвинули условия: они хотели, чтобы гоэта станцевала танец с оружием.
Духи откровенно потешались над босой Эллиной. Ежась от ветра, без верхней одежды, она плясала на раскисшей земле, пытаясь не пораниться о положенные крест-накрест кинжал и флиссу. Ножны с последней обычно болтались поверх вещей в седельной сумке – теперь пришлось достать.
Эллина не раз слышала от Гланера: когда-нибудь беспечность может стоить ей жизни, но носить флиссу на себе категорически отказывалась. Во-первых, она женщина, во-вторых, не боевая магичка, в-третьих, неудобно и людей пугать не хочется. Была бы ее воля, флисса так бы и осталась в оружейной лавке, но одной и безоружной не больно-то по городам и весям поездишь.
Флиссу гоэта выбирала по весу и красоте, а вот с удобством вышли проблемы – рука соскальзывала с рукояти, пришлось просить кузнеца сделать крестовину.
Наконец, духи решили, что с них достаточно развлечений, и взялись за дело, приведя в действие разложенные в соответствии со сторонами света камни. Запыхавшаяся Эллина внимательно следила за их перемещениями.
Сначала на запад, потом на северо-запад.
Перед тем как сместить камень севернее, тени заставили его трижды подпрыгнуть. Значит, до поворота три мили. А уже дальше придется полагаться на саму себя.