Вскоре народ разошелся, довольный собой. Ну да, мало того, что добро сделали, так сразу за это добро получили ответ. Я хмыкнул, шагнул домой, и отдал распоряжение проверить игрушки. Во-первых, не хочу своим детям давать сломанные, во-вторых, среди добрых прихожан могли затесаться убийцы, вложившие что-нибудь неприятное. Спустя полчаса оказалось, что я был прав.
Передо мной на столе стояло три фарфоровые игрушки. Кот, какая-то кукла и голова совы. По докладам магов, внутри этих игрушек нашли отравленные капсулы. Игрушка разбивается, выпуская наружу отравленный газ. Или осколки фарфора режут кожу, и туда попадает яд. В общем, неприятная вещь. Забавно, что противник даже не пытался скрыться — фарфор среди детских медведиков и грубых кукол выделялся очень сильно. Но другие игрушки оказались «чистыми». Их помыли, заштопали, починили, и аккуратно сложили в подсобке. Пока что девочкам они будут не нужны. А вот через годик… Хм. А ведь одна из дочерей — чистокровный эльф. Как это получилось, я не знаю. Магия, наверно. Но эльфы же развиваются медленнее. То есть, одна будет условно «младшей». Чеееерт… Как же сложно… Ну ничего, как-нибудь справимся.
[1] Имеет много переводов (с эльфийского, разумеется). И «жирный уродливый тролль», и «злое**чий оху***ий пид***сина», и так далее. В общем, грубое ругательство.
Глава 14. Рандеву с жизнью
/Взгляд со стороны: Дочь Антонио — Ритми/
— Рит, блин, очнись!
— М? Что?
— Тс!
= Ритми, Линтония! Не разговаривайте во время урока.
— Простите, госпожа Артура. Мы больше так не будем.
Я подняла голову над партой. Как же спать охота! Вот говорила мне мама, не сиди над книжками до поздна. Ну а что я сделать могу, когда книжку взяла, а там принцесса на драконе рыцаря спасает? Вжух — и время далеко за полночь! Эх… Ладно, стоит прислушаться к уроку. А то спросят, а я не знаю.
— … икс и два икс складываются. Переносим через равно, и у нас остается, что игрек равен трем икс. По условию задачи икс равен семи. Значит, игрек равен три умножить на семь. А это будет двадцать один.
От этих икс-игрек опять в сон тянет… ы-ы-ы, вот зачем учиться, а? Ну где я эти иксы игреки в жизни увижу? А папа с дядей Дарином еще про какие-то квадратные корни говорили. Весь сад перекопала вместе с сестрой — не нашла…
— А теперь переверните страницу. Решите три примера. Если возникнут вопросы — задавайте.
Три! Целых три примера! Это же ужас! Нас экспуа… эксп… руют… ы-ы-ы, я слово забыла! А что тут хоть? Икс плюс три минус два игрек равен семи икс. Эм… А куда? А что? Что за икс? Так, папа говорил, что если что-то непонятно, то нужно посмотреть с другой стороны…
— Рит, у тебя тетрадь вверх ногами.
— Я знаю.
Что-то только хуже стало… Ы-ы-ы, как сложно-то! А Линта уже все решила. Ну да, старшая сестра. Умная, у нее вон, уши короткие. Почти как у людей. А я… ну да, острые у меня уши, как у мамы, глаза такие же. Волосы, правда, от папы. Но… почему я не могу быть такой же крутой, как сестра? Или как тетя Элайя? Хотя у нее крылья крутые. У меня крыльев нету… Черт, и тут провал! Ы-ы-ы…
— Рит, тебе помочь?
— Нет.
— Эх… упряма, как и всегда…
А как еще быть? У меня, между прочим, гордость есть! Я не хочу опозорить отца. А то еще скажет, «как ты могла, доча, ты позор нашей семьи!». У нас некоторым одноклассникам такое уже говорили…
Спасением прозвенел звонок на перерыв. Госпожа Артура подняла глаза вверх, и взмахнула крыльями.
— Перерыв, дети. Идите в коридор. Я пока аудиторию проветрю.
Мы подчинились. Потому как остаться в аудитории означало «серьезный разговор». Госпожа Артура почему-то считала, что, если мы не выполняем её просьбы, то у нас есть какие-то проблемы — дома, в семье. А у меня проблем нет.
В коридоре было шумно. Дети носились, играли. Ну да, двадцать минут дают на перемену. Сестра сразу же куда-то испарилась. Ну да, ей же двенадцать, а у нее уже парень есть. И лифчик она уже носит. Одна я как дура… Хотя нет, не одна. Вон, еще девочки, с такими же ушами, как у меня.
— Эй, Ритка-Свистка! Сладко спалось, а?
Угх… Кайл. Как там его по батюшке, не помню из принципа. Граф какой-то. Папа его тоже недолюбливает. Ну, в смысле, их семейку. Он такой же остроухий, как и я, но при этом ведет себя так, будто уже взрослый. Причем не самый умный. А ведь он младше меня на целый месяц! Так с ним еще пара прихлебателей…
— Отстань, Кайл.
— А то что?
— Просто отстань.
— Ага, значит, ничего.
Он мерзко ухмыльнулся, и схватил меня за руку. Больно!
— Отстань! Я… уйди!
— Ты еще расплачься, малявка!
— Уйди!
Я попыталась его пнуть, однако поскользнулась, и с грохотом упала. Кайл и дружки заржали.
— Неумеха! Пха-ха-ха-ха!! А еще эльфийкой себя считает!!
«Эльфийкой»… Бесит это слово. Почему-то все вокруг считают, что раз я «эльфийка», то сразу должна быть величайшей аристократкой. А вот «остроухая» — вот это сразу понятно, кто ты. Я вскочила, и залепила Кайлу пощечину. Вроде бы аристократки так выражают недовольство… я же не ошиблась?
Кайл рассвирепел, и ударил меня кулаком в нос. АЙ!!! БОЛЬНО!!! Тихо, Рита, не плачь… Его порадуют твои слез, нет-нет-нет… Задуши обиду… Вдруг раздался голос госпожи Артуры.
— Кайл! Прекратить. Остаешься на урок морали после остальных занятий.
— Чт… эм… Я случайно!
— Можешь даже не пытаться. Я различу твою ложь, где бы ты не находился.
— Гррр… Ты за это заплатишь, малявка.
Он ушел. А я все держала слезы в себе. Нельзя показать себя слабой. Папа в меня верит… наверное. Я на это надеюсь…
Артура подошла ближе, и помогла встать.
— Ритми, как ты? Ох, какой синяк будет… Пожалуй, стоит провести Кайлу особенную терапию.
Я дрогнула. Особенная терапия у доброй госпожи Артуры — это жесточайшее испытание. Я как-то разбила окно на нижнем этаже школы. Камнем. Так меня заставили писать «я больше не буду кидать камни» несколько сотен раз. К концу занятия в голове вообще больше ничего не осталось, кроме этой фразы. Так еще и вернулась домой поздно. Из-за чего не успела сделать уроки до завтрашнего дня. В общем… страшное это место — «особая терапия».
Пока я размышляла, крылатая учительница повела меня в школьный лазарет. Там сварливая тетка-лекарь должна будет как-то залечить мою рану. Может быть, даже регенерирующий камень используют.
/И вновь главный герой/
— Супруг мой, из совета тебе пришло письмо.
— М? А, Лика, спасибо. Чаю?
— Благодарю, не откажусь.
— Как дела в Лампене?
— А то ты не знаешь. Твоя карательная операция десять лет назад принесла неоднозначные плоды. Народ все еще ходит недовольный, однако все служащие как шелковые. Думаю, еще лет тридцать, и я смогу выправить ситуацию.
— М. Прекрасно. Тогда, может, сегодня отдохнешь?
— Мой муж так желает меня рядом с собой?
— Ну, и это тоже.
Пока Лика усаживалась в кресле и наливала себе чай, я вскрыл письмо. Весеннее солнце прекрасно освещало его из окна. Так, что тут… бла-бла-бла, ваша светлость… ля-ля-ля, рады вас видеть в добром здравии… Вот. Часть старых аристократов недовольны тем, как я правлю своими землями. И требуют поделиться с ними богатствами, раз уж моя деревня всего за пятнадцать лет превратилась в центр промышленности королевства. Мда… О, приписка от нашей молоденькой герцогини. Она слезно просит буровые машины для шахт и грузовики… Я щелкнул пальцами, от чего дремавший в кресле секретарь проснулся, и схватился за перо.
— Письмо герцогине Сатори. Можно кратко, без титулов. Я согласен предоставить ей машины, доставлю их в течении месяца. Пусть ждет прибытия самолетов в своей резиденции.
Пока секретарь скрипел пером, я повернулся к другому слуге.
— Отправь на завод заказ. Пятьдесят буровых машин типа «Крот-17М», и грузовики для шахт, сто штук. Все это отправлять в главный город герцогства Сатори.
— Есть!
Я кивнул, и продолжил чтение. Так, это неинтересно, это очередной бред, а все, письмо кончилось. Тогда пусть в архиве полежит. Лика хмыкнула.