— Да выкинь ты это из головы! Не надо тебе служить ни в какой газете — давай сочинять песни! «ТВ-Глобо» собирается выпускать в эфир новую версию «Вето Рокфеллер» (новаторски снятый сериал, с огромным успехом показанный в 1968–1969 годах теперь уже несуществующей телекомпанией «ТВ-Тупи») и заказала мне саундтрек. Давай займемся этим вместе. Я напишу музыку, а ты — тексты.
Покуда Пауло ломал себе голову, не зная, как совместить страсть ко всему сверхъестественному с необходимостью зарабатывать на жизнь, Рауль, посвятивший себя исключительно музыке, делал успешную карьеру певца: он уже выпустил долгоиграющий диск, контрабандой записанный на студии «Си-би-эс» за несколько недель до его увольнения, и собирался принять участие в Седьмом международном фестивале песни, который организовывала компания «Глобо». Но для Пауло такое сотрудничество означало бы возвращение к поэзии, а он поклялся, что этого не будет. По крайней мере в те дни ему казалось, что вакансия в редакции есть нечто вполне реальное и достижимое, а потому игра стоит свеч. В назначенный для интервью час он появился в здании на улице Иринеу, представился заведующему отделом хроники и репортажей — тот, судя по всему, пребывал в отвратительном расположении духа — и присел в уголке, ожидая, когда Фрежат обратит на него внимание. Выходя из дому, Пауло предусмотрительно прихватил с собой сборник стихотворений Сан-Хуана де ла Крус, и сейчас книга помогала ему скрасить ожидание. Но прошел уже целый час, а Фрежат ни разу даже не взглянул в его сторону, хотя несколько раз проходил мимо, раздавая распоряжения и распределяя меж сотрудниками работу. Пауло поднялся, налил себе кофе из термоса, закурил и вновь опустился на стул. Когда часы пробили три, он потерял терпение — вырвал несколько страниц из книги, разодрал их в мельчайшие клочки, собрал в сложенные ковшиком ладони, встал и засыпал этим конфетти письменный стол шефа. Тот сначала оторопел от такой невиданной в стенах редакции выходки, а потом расхохотался:
— Ты что вытворяешь, парень?! С ума сошел?!
Пауло ответил негромко, но вполне внятно:
— Я жду уже битых два часа, ты не заметил? Маринуешь меня только потому, что мне нужна работа? Я не намерен сносить такое!
Фрежат отреагировал неожиданно мирно:
— Ну, ладно, ладно, извини. Ты пришел устраиваться на работу? Мы проведем испытание: пройдешь — место за тобой. Начать можешь прямо сейчас. Отправляйся в «Санта-Каза» считать покойников.
Считать покойников? Да, одна из его ежедневных задач заключалась именно в этом: побывать в «Санта-Казаде-Мизерикордия» и других крупных клиниках Рио и собрать сведения об умерших, чтобы на следующий день заполнить их именами газетную полосу, отведенную под извещения о смерти. Несмотря на опыт, полученный в «Трибуне» и «Диарио де нотисиас», он начнет в «Глобо» с самой черной репортерской работы. Как стажер-репортер категории В, стоящий на самой нижней ступени журналистской иерархии, будет работать по семь часов в день с одним выходным в неделю и получать ежемесячно тысячу двести крузейро (около семисот нынешних реалов). Первые недели будут посвящены тому, что в газете называлось «репортажем о натюрмортах» или о «мирной демонстрации», то есть хождению по городским моргам. Те, кто при жизни сумел завоевать известность — политики и артисты, — становились добычей журналистов более высокого класса, сочинявших некрологи. В те дни, когда удавалось пройти этот скорбный путь поскорее и освободиться пораньше, Пауло будет захаживать в Манге, квартал публичных домов, и болтать с проститутками.
С ним не заключили формальный контракт — впрочем, так поступали с подавляющим большинством хроникеров почти во всех бразильских периодических изданиях, что закрывало журналистам доступ к «социальному пакету», — но дали право посещать самый дешевый редакционный кафетерий. За шесть крузейро — три реала на нынешние деньги — Пауло мог обедать или ужинать в этом заведении, где часто можно было видеть владельца «Глобо» — Роберто Мариньо, который вместе с простыми смертными двигался вдоль стойки, ставя на поднос тарелки, выкладывая приборы и салфетки. Патрон, надо полагать, тоже его заметил. Через несколько дней после того, как они вместе постояли в очереди к кассе, Фрежат сообщил новичку, что «доктор Роберто» — так все называли хозяина — уполномочил его озвучить ультиматум: Пауло, который в ту пору носил волосы до плеч, должен постричься, в противном случае он может больше в редакции не появляться. Работа в «Глобо» была так важна для него, что он исполнил требование, укоротив до разумных пределов свою черную гриву. Впрочем, мало-помалу облик сотрудников менялся, и респектабельных редакторов в пиджаках и при галстуках вытеснили косматые и расхристанные молодые люди, всем своим видом вгонявшие в столбняк ветеранов.