Подписанные ими протоколы допросов; после проявленной Пауло трусости она станет «женщиной без имени»
А в квартале Гавеа родители всю ночь не находили себе места. С помощью приятельницы, служившей секретаршей у губернатора штата Гуанабара, журналиста и импресарио Антонио де Падуа Шагаса Фрейтаса, удалось наконец выяснить, что Пауло действительно задержан ДОПС и сидит на улице Реласан. Арест по всей форме давал — до известной степени, конечно — гарантии того, что человек не исчезнет бесследно. Поскольку само понятие «неприкосновенности личности» (пресловутый «хабеас-корпус») было исключено из бразильского законодательства того времени, ничего не оставалось, как искать по родственникам и знакомым влиятельных людей, связанных с государственной безопасностью. Маркос, тогдашний шурин Пауло, предложил обратиться к некоему полковнику Имбассахи, имевшему знакомства в этой сфере, однако дон Педро решил поначалу действовать законными методами, сколь бы ненадежными они ни казались. Тетушка Элоиза назвала имя адвоката Антонио Клаудио Виейры, 55 лет, работавшего в бюро «дяди Кандиньо», как называли в семействе Коэльо бывшего генерального прокурора республики Кандидо де Оливейра Нетто, к тому времени уже год как покойного. Пустив в ход все свои связи, в пять часов вечера родители уже стояли у дверей красивого, но мрачного здания. Узнав, что впустить разрешается лишь адвоката, доктор Педро Коэльо выложил козырную карту, назвав имя одного из столпов режима:
— Мы — друзья полковника Жарбаса Пассариньо.
Он имел в виду бывшего губернатора штата Пара, входившего в состав трех военных правительств, а ныне только что переизбранного в сенат от партии Арена, которая оказывала диктатуре всяческую поддержку. Но услышал в ответ:
— Вы, сеньор, находитесь не где-нибудь, а в ДОПС, и здесь никакие птички не чирикают. Даже породы «жарбас»[35].
Покуда адвокат пытался что-либо выведать о Пауло у дежурного, Педро, Лижия, Соня и ее муж Маркос ожидали на тротуаре, под дождем, начавшимся так некстати. Через несколько минут Виейра принес отрадные новости:
— Пауло здесь и будет освобожден сегодня же. Дежурный звонит по начальству, чтобы узнать, смогу ли я увидеться с клиентом хоть ненадолго.
Тут адвоката окликнули и провели на свидание с арестованным. Виейру потрясло то, в каком виде предстал перед ним Пауло: хотя к нему не применяли физического насилия, он был мертвенно бледен, под глазами черные синяки, а взгляд блуждал, как у зомби. Адвокат попытался было его успокоить, сообщив, что комиссар обещал через несколько часов отпустить его. На том свидание и кончилось. Дона Лижия требовала, чтобы они остались дожидаться Пауло у дверей, но адвокат, хоть и с трудом, сумел убедить ее, что этого делать не стоит.
Часов в десять вечера надзиратель — тот, что сразу показался Пауло добрее и симпатичней — отпер дверь камеры, вернул ему одежду и документы: он и Жиза были свободны. Пауло торопливо оделся, и охранник отвел его вместе с возлюбленной в кафе, примыкавшее к зданию ДОПС. Там они выкурили одну сигарету на двоих. Торопясь поскорее убраться подальше от проклятого места, Пауло взял такси и велел ехать в Гавеа, к родителям. Водитель проехал авениду Мем-де-Са, свернул на засаженную деревьями Фламенго, но когда машина на высокой скорости шла мимо отеля «Глория», ей наперерез выехали с разных сторон, блокировав путь, три или четыре автомобиля, два из которых были марки «Шевроле-веранейо» — стандартного в ту пору транспорта сотрудников спецслужб. Из них выскочили несколько человек в штатском, бросились к желтому «Шеветту», в котором сидели Пауло и Жиза и, рывком распахнув задние двери, грубо вытащили обоих наружу. Пауло, сковав наручниками, швырнули на капот, но краем глаза он успел заметить, что Жизу втолкнули в машину, которая с визгом рванула с места. Последнее, что он видел перед тем, как ему надели на голову черный мешок, было элегантное здание отеля «Глория» — белое, феерически сияющее огнями. Сидя на заднем сиденье, он только и смог пробормотать:
— Вы меня убьете?
Агент понял, какой ужас обуревает задержанного:
— Не дергайся, сиди тихо. Никто тебя не убьет. Хотим допросить.
Страх не исчезал. Пауло сжался в комок, руки у него дрожали, но от отчаяния он не испытывал стыда, только спросил у того, что сидел рядом:
— Я могу на тебя положиться?
Того, похоже, позабавил его нелепый вопрос:
— Ложись на кого хочешь, только не на меня. И не трясись: останешься жив.
17
Пауло выходит из катакомб, поклявшись, что верой преодолеет страх, а ненависть победит любовью