Подобно тому как сюжет «Валькирий» был почерпнут автором из собственной сорокадневной епитимьи в американской пустыне Мохаве, в «Рио-Пьедра» Пауло делится с читателями своим спиритуальным опытом, полученном на «Римском пути» — на юге Франции, где он странствовал вместе с Моникой Антунес. На 236 страницах автор описывает неделю из жизни Пилар, 29-летней студентки, которая учится в испанском городе Сарагоса и неожиданно встречает своего давнего возлюбленного — предмет отроческой страсти. Новая встреча происходит на лекции: ее читает этот человек, чье имя, как имена прочих персонажей (кроме рассказчицы) не называется. Ныне он учится в духовной семинарии и дал обет безбрачия, но по дороге из Мадрида в Лурд — в этом французском городе находится одна из главных святынь католического мира — признается Пилар в своей любви. Она и ее спутник, по мнению Пауло, воплощают в себе страх любви, страх полного растворения в ней — давний миф, преследующий человечество еще со времен грехопадения. На обратном пути в Сарагосу Пилар садится на берегу Рио-Пьедры (небольшой реки в ста километрах к югу от города) и проливает слезы, которые, соединившись с водами других рек, уносятся в океан.
«Рио-Пьедра», где центр тяжести смещен по сравнению с другими произведениями Коэльо от магических мотивов к ритуалам и символам католицизма, снискала неожиданные похвалы церковников (весьма лестно отозвался о ней, например, дон Пауло Эваристо Арне, кардинал-архиепископ Сан-Пауло), но нисколько не удивила критиков. Точно так же, как это случалось с пятью предыдущими книгами Коэльо, и «Мактуб», и «Рио-Пьедра» в газетах и журналах были ошельмованы. Жералдо Галван Ферраз из «Жорнал да Тарде» (Сан-Пауло) аттестовал последнюю как «невразумительную мешанину из мистицизма, религии и любовного романа, приправленную общими местами и населенную ходульными героями, большую часть времени произносящими высокопарные речи». «Женский лик Бога» также вызвал насмешки журналистов, одному из которых это теологическое новшество позволило назвать книгу «Пауло Коэльо для девочек». Журнал «Вежа» поручил расправу над «Мактубом» Диого Майнарди, в будущем — видному колумнисту. Он в весьма провокативном тоне иронизировал над выхваченными из контекста отрывками, а всю книгу уподоблял паре грязных носков, позабытых в машине:
Честно говоря, весь этот вздор не заслуживал бы даже упоминания, будь Пауло Коэльо всего лишь шарлатаном, зарабатывающим на чужой глупости. Я никогда не стал бы тратить время, клеймя автора, если бы он периодически выпускал в свет учебник эзотерических «ключей». Но дело обстоит совершенно иначе. На, последней книжной ярмарке во Франкфурте, посвященной Бразилии, Пауло Коэльо подавали как настоящего писателя, как законного представителя отечественной словесности. Это уж слишком. Сколь бы ни были плохи наши писатели, а все же получше будут, чем Пауло Коэльо. То, что он делает, вполне понятно. Только не надо даже пытаться выдавать себя за писателя. Ибо в Пауло Коэльо литературы столько же, сколько в моих ношеных носках.
Но как и прежде, эти отзывы не влияли на продажи книг Пауло Коэльо. Пронзенная критическими стрелами «Рио-Пьедра» побила рекорд «Валькирий», и в первый же день число проданных экземпляров достигло 70 тысяч. И «Мактуб» всего через несколько недель после выхода уже значился в списке бестселлеров. Разница была лишь в том, что жертва нападок на этот раз находилась за тысячи километров от Бразилии — Пауло вместе с Анной Каррьер колесил по Франции, участвуя в десятках встреч с читателями. Помимо огромного успеха, само присутствие Коэльо на Франкфуртской ярмарке 1994 года — первой в его жизни — с непреложной ясностью доказывало, что предвзятое отношение к его творчеству не было привилегией лишь бразильских критиков, — схожие чувства испытывали к нему и собратья по перу.