Ближе к вечеру что-то насторожило меня. Я остановился, нахмурился и огляделся по сторонам.
— Тебе не кажется, что тут что-то не так?
— Точно, — согласился Жильбер. — Мы дошли до мертвой пустоши.
— Да, но когда-то тут росло множество деревьев — по крайней мере небольших. — И я указал на торчащие из земли четырехдюймовые пеньки с такими ровными спилами, что четко виднелись годичные кольца. — Что же тут стряслось? Грандиозный дровяной кризис?
— Вот уж не ведаю, — проговорил Жильбер и взволнованно огляделся. — Только не нравится мне здесь. Ночевать бы я тут не посоветовал.
— Да и мне так кажется. Но уже темнеет. Тебе не кажется, что нужно поскорее разбить лагерь?
— И это верно, — ворчливо отозвался юноша. Только мы успели тронуться в путь, как услышали далекий, леденящий кровь стон.
— Тут ночевать не будем, — заключил я.
— Пожалуй, не будем, — эхом отозвался Жильбер, поторопил коня и обнажил меч.
— Стой! — окликнул я его. — Куда это ты собрался?
— Выясню, откуда этот звук, — сообщил сквайр тоном, не допускающим возражений. — Если это наш враг, то лучше будет, если мы на него нападем, чем он на нас.
— Да погоди ты! — крикнул я. — Если там опасность, тебе нельзя туда одному!
— Я сквайр, — просто сказал Жильбер. — Человек военный.
— Военные должны уметь слушать приказы. Кто бы там ни выл, дотуда пока далеко.
— Нужно тихо подобраться, — возразил Жильбер. — Тебе лучше остаться здесь.
— Конечно, нет, — сказал я.
— Ты нет, — проскрипел Унылик, раскинул в стороны свои огромные ручищи и шагнул вперед.
Такая туша, а передвигается почти бесшумно. Но в конце концов он же был без ботинок.
— Видишь? — сказал я. — Мы идем с тобой. Жильбер! Жильбер?
— Да здесь я, — послышался шепот спереди. — Ради Бога, тихо!
— Тихо. Ты, — обернувшись, шикнул на меня Унылик, — ти-хо! — И пошел дальше, не дожидаясь ответа.
Я поплелся за ним, гадая, что же это такое стряслось с моим всегдашним здравым смыслом.
Но это был мой отряд — эти двое находились тут из-за меня. Я чуть ускорил шаги, обогнал Унылика и поравнялся с Жильбером. Его конь осторожно ступал по каменистой тропе. Юноша начал было возмущаться, но тут снова послышался стон, и я увидел, как из сгущающегося мрака на нас надвигается светящаяся фигура. Вместо рта у нее зиял черный провал, глаза были выпучены и злобны, пальцы напоминали когти, готовые впиться во все, что попадется под руку.
И почти тут же из темноты выбежал какой-то человек, промчался мимо нас и спрятался за большим камнем. Он весь дрожал.
А призраку хоть бы что. Он переключил свое внимание на меня — то бишь бросился ко мне, издавая утробный вой.
Несчастный выскочил из-за камня, побежал и наткнулся на единственное дерево на голом склоне холма. Видимо, он здорово стукнулся, потому что без сил повалился там, под здоровенной паучьей сетью, в которой сидел очень крупный паук. Призрак возобновил преследование первой жертвы, но растерялся — наверное, его смутил паук. Я готов был посочувствовать призраку, но, с другой стороны, я знал, что его надолго не сдержишь ничем, кроме...
— Не трогайся с места! — крикнул я, забежал за камень и быстро вытащил из петель ремень. — Холодное железо* [16], помнишь, ты?
Призрак взвыл, издав что-то вроде: «Ю-юм!» — и бросился на пряжку. А я выпустил из рук ремень и вовремя убрал руку. Призрак налетел на камень и исчез. На ремне никаких следов не осталось. А вот в камне зияла огромная дыра.
Но вот призрак появился по другую сторону камня, облетел его по кругу и снова помчался ко мне, подвывая и облизывая губы. Что бы это ни был за призрак, он представлял собой какой-то неистребимый летающий аппетит. Он мне напомнил об акулах... и еще — о Киплинге.
Призрак резко остановился. Он был не на шутку потрясен — рот его сам собой захлопнулся. Щеки раздулись, а потом — и все тело.
— Чародей Савл! — крикнул мне Жильбер. — Берегись! Это призрак Голода.
— У-гу! — подтвердил воплем Унылик, вставший горой за спиной у сквайра. — Ухо-ди! Призрак кушать все!
— Это верно, — подтвердил Жильбер. — Он ест все, что попадается, и никогда не насыщается!
— Ну, тогда считайте, что я сейчас создал первого сытого из таких призраков, — объявил я и подобрал с земли камень. — Но на всякий случай запаситесь камнями. Если он откроет рот, швыряйте ему туда корзинку с хлебом.
Жильбер обернулся к призраку и уставился на него.
— Откроет? Но призрак Голода никогда не закрывает рта!
— Этот закрыл, — заверил его я. — Он полон — под завязку.
Это точно. И чем дальше, тем больше он полнел — то бишь раздувался. Пузо призрака уже напоминало шар, из которого торчали палочки-руки и шарик поменьше — голова.
— Он удаляется, — робко проговорил кто-то где-то на уровне моих колен.
Я посмотрел вниз и увидел шляпу в заплатках, а под ней изможденное лицо — впалые глаза, острый нос, костлявый подбородок. Щек, можно сказать, вообще не отмечалось.
Но по крайней мере тот, кого я спас, был человеком.
Я снова посмотрел вверх — и как раз вовремя: надутого призрака подхватило ветром и поволокло к западу. Вскоре он исчез в сгущающихся сумерках.
— Ох и быстро же он помчался, — восторженно проговорил Жильбер. — И наверняка до сих пор пухнет от твоего заклинания, чародей Савл.
— Заклинание! — возопил спасенный мной бедняга. — Так ты чародей?
— Ну как сказать, — промямлил я, но, заметив, как оскорбленно смотрит на меня Жильбер, поспешно добавил: — Но тут всем так кажется. А почему ты спрашиваешь?
— Если ты чародей, ты смог бы исцелить меня.
Унылик отвернулся, что-то бурча себе под нос. Мне стало не по себе. Я решил поговорить с беднягой.
— А откуда ты знаешь, добрый ли я? Только потому, что я произнес... гм... а-а-а... — Я сглотнул слюну и нехотя выговорил: — Заклинание? Но ты же не знаешь, на чьей я стороне? Вдруг я злой колдун?
Жильбер от возмущения потерял дар речи, но несчастный покачал головой и сказал:
— Если бы ты был колдуном, ты бы позволил призраку схватить меня, да еще и помог бы ему.
— Логика недурна. — Я нахмурил брови и посмотрел на небо. — А как вы думаете, эта пакость взорвется, когда обожрется?
— Ни за что! — выпалил Жильбер. — Призрак Голода не может обожраться.
Вот опять мне напомнили о том, что все тут лучше понимают происходящее, чем я. Неприятно. Чтобы скрыть свои чувства, я сказал мужчине, лежащему у моих ног:
— Ну, давай, приятель, поднимайся! — Ухватив его за руку, я помог ему встать. — Кстати, как это ты попал в лапы к этому призраку?
— Полагаю, его внешность и есть ответ на твой вопрос, — негромко проговорил Жильбер.
Приглядевшись, я понял, что все вполне очевидно. Рваное пальто, штаны в заплатах, дырявые башмаки, а главное — худой, как скелет. Лицо мужчины изуродовал голод, а руки больше напоминали кости, обтянутые кожей.
Я вспомнил прослушанную в колледже лекцию о миннесотском эксперименте по голоданию.
— Жильбер, принеси-ка немного сушеного мяса и бурдюк с водой.
Через секунду юноша принес жесткую, как кожа, полоску мяса и бурдюк.
Бродяга выхватил у Жильбера пеммикан и впился в него клыками, по откусить не смог и принялся мять коренными зубами.
— Ничего не поделаешь, — посочувствовал я ему. — Не кусать надо, а жевать. Мясо такое сухое, что просто так его не заглотишь. — Незнакомец старался вовсю. Видите ли, сушеную говядину приходится жевать долго и упорно. — К сожалению, больше есть нечего, — объяснил я бродяге и порадовался тому, что не пришлось врать. — Проглотите первый кусок — запейте водой, ладно? Вот так, по кусочку, и каждый запивать обязательно. А пока вы будете жевать эту полоску, может, мы и успеем приготовить чего-нибудь повкуснее. — Обернувшись к Жильберу, я сказал: — Вот теперь я согласен на любое место для ночевки.
16
Согласно сказке Киплинга «Холодное железо», всякий, коснувшийся железа, становится его рабом.