Теперь магистр не носил серую невзрачную мантию-балахон, как это делали все поголовно маги, которых видел Тодд, теперь Рен был облачён в кожаные доспехи с металлическими вставками, а руки его были полностью закованы в сталь, и не обычную, а покрытую рунами. Тодд не умел разбираться в рунах, никто не старался даже разжевать ему учебный материал, чтобы он понял и сумел разобраться в рунных надписях, однако даже его крошечных познаний хватило для понимания, что такое огромное количество рунных символов говорит только об огромном качестве и могуществе артефакта.
Помимо одежды в магистре Рене изменилось, и кое-что ещё, а именно – лицо. Раньше оно было высокомерно-благородным, красивым, холёным личиком, а сейчас его испещряла целая паутина шрамов, а ещё у магистра изменился взгляд, и не в лучшую сторону. Он смотрел в этот миг на Тодда, сидящего в полутьме кабинета, абсолютно безжизненным усталым до невозможности взглядом.
Однако это не остановило Тодда от задуманного. Он вскочил с кресла. Протянул вперёд руку, и указательным пальцем тыча в магистра, прокричал со всей силой, с которой только мог:
— Обучи меня магии, ирод! Это ты привёл меня сюда! Ты главный в этой сраной школе! Так обучи же меня магии, ведь сраный Агюст не хочет этого сделать!
Стоило словам вырваться наружу, и повиснуть в кабинете звенящим абсурдным эхом, как Тодд тут же пожалел о своём поступке. Всё дело было в его собственном голосе, в нём было столько эмоций, столько… детского наивного протеста… что сам Тодд задумался о том, какой же он сейчас идиот. И он уже хотел извиниться и постараться как-то загладить вину, сбежать, или просто провалиться сквозь пол…
— Ладно, — раздался в кабинете голос Рена. Без эмоций. Без какого-либо выражения на покрытом шрамами лице.
— Пойдём прогуляемся.
Магистр Рен подошёл к одному из многочисленных окон своего кабинета, положил руку на гладкую поверхность стеклянной мозаики, и стекло тут же осыпалось осколками. Песчинки и осколки стекла завалили собой пол, их тут же подхватил ветер, разбрасывая по всему кабинету. А магистр уже исчез в окне.
Тодд подошёл к пустому окну, выглянул, и увидел спину удаляющегося от школы мужчины. Этот кабинет располагался на первом этаже, поэтому Тодду получилось легко спуститься на зелёную лужайку, он сделал пару шагов по слегка мокрой траве, вдохнул впервые за множество дней свежий воздух, увидел небо, город и несколько прохожих. А спина магистра в это время удалялась всё дальше от школы и Тодд поспешил, боясь отстать.
Тодд очень хотел спросить куда же они идут, но не спросил. А магистр Рен молчал. И они двигались в тишине, собирая на себе взгляды многочисленных прохожих. Они с удивлением смотрели на Тодда, ведь раньше до этого они не видели учеников магической школы, тем запрещалось выходить за стены Альма-матери до конца обучения. А ещё прохожие глазели на магистра Рена, и смотрели они чаще всего ему в спину испуганно и… как показалось Тодду, злобно.
«Почему они смотрят на магистра со злобой?»
Вопрос повис внутри Тодда, но не найдя ответа скрылся в потёмках его разума.
А тем временем они достигли укреплённой каменной стены Прамонда, и что сразу же бросилось в глаза Тодду – ворота Прамонда были закрыты, причём наглухо, оставленная створка была крепко забита досками и укреплена брёвнами. Стражников было в разы больше, и помимо одинаковой в облачении стражи, у стены и на стене, а также на смотровых башнях – были другие вооружённые люди. Все одеты разномастно, все осматривают округу по-хозяйски и каждый как один – выглядит лихо.
Стража слегка поклонилась Рену, многие из лихих людей кивнули проходящему мимо магистру. А на Тодда внимания почти не обратили, а если и смотрели, то основательно и подолгу, словно ощупывая его взглядом.
Они с магистром поднялись на стену, и там, среди порывов холодного ветра, чадящих массивных факелов, они прошли к самой грани укрепления, остановившись у парапета. Там, на полу, что состоял из отёсанных массивных булыжников, была прямо на камне выбита грубая, но хорошо читаемая руна.
Магистр указал на неё рукой.
— Это Ильм, руна барьера. Я заставил каменщиков выбить ильм по всей протяжённости стены, она встречается с периодичностью в десять, может чуть больше, шагов… наполни руну маной и переходи к следующей.
После этих слов Рен ушёл. Просто взял и ушёл. Не говоря больше ни слова, ничего не рассказывая и не поясняя. Он просто растворился в холодном вечере, оставив Тодда одного.
Мальчик некоторое время просто смотрел в пустоту немигающим взглядом. Затем перевёл взгляд на просторы, которые открывались со стены, вдохнул побольше воздуха в грудь, медленно выдохнул и нагнувшись прикоснулся к руне Ильм, попутно проклиная магистра, школу, город, Чака и самого себя.
Стоило Тодду подать немного силы на указательный палец, как эту силу мгновенно засосало внутрь руны, и вместе с этим Тодд ощутил пустоту резервуара, причём не своего, а руны, выбитой в камне, и ощущение этой пустоты было странным, он так же ощутил собственную каплю маны в этой пустоте, и лёгкий холодок, что расползался от его руки волнами, словно эхо пустоты внутри резервуара.
— Что за… к-хм… а ведь это интересно.
Тодд вновь попробовал влить силу, и вновь его указательный палец слегка засветился и мана мгновенно влилась внутрь руны, но при этом Тодд ощутил и кое-что ещё, а именно – потери, словно мана была жидкостью, а он пытался налить её в огромную посудину, у которой было слишком узкое горлышко, и поэтому часть жидкость проливалась мимо, однако вместе с этим это горлышко немного расширялось и сужалось под напором вливаемой силы…
Тодд долго экспериментировал с руной, в конце найдя единственный верный способ наполнить её – не скапливать ману в пальце, заставив его едва сиять, а сразу, но очень небольшим потоком вливать ману, она же магическая сила, в руну Ильм, буквально по крошечной капле, но постепенно усиливая поток, открываясь всё больше, и с таким раскладом начинала едва-едва сиять уже сама руна. Однако, при этом… Тодд вскоре валился тут же на грязный камень и тяжело дыша пытался восстановить дыхание. Его личный резервуар быстро пустел, и тяжесть в груди не позволяла особо вдохнуть воздух… и сразу вместе с этим приходила какая-то никчёмность происходящего, потерянность.
Тодд чуть отдышавшись вставал, смотрел на леса и дорогу, что открывалась перед ним красивым пейзажем, глубоко дышал свежим воздухом, по которому оказывается сильно скучал всё то время, что сидел в стенах школы, и потому всё не мог надышаться, ему всё казалось мало, так мало свежего воздуха… и иногда ему казалось, что он улавливал в нём едкий запах копоти и гари, но он списывал это на дым от горящего неподалёку факела.
Один из плюсов его малого магического резерва было – быстрое восстановление оного, и вскоре Тодд возвращался к руне Ильм, пытаясь заполнить пустоту внутри неё. И на первый взгляд это казалось невозможным, и резерв внутри камня казался бесконечным, но чем сильнее темнело небо, чем холоднее становился ветер, тем больше маны успевал впихнуть в безразмерную жадную руну Тодд.
Однако, он так и не успел ей заполнить до конца, когда на его плечо легка тяжёлая мужская рука.
— Хватит на сегодня, сын фермера! — и вроде голос Рена и звучал бесстрашно, но на этот раз Тодд уловил в нём слегка издевательские нотки. И резко развернувшись он хотел было наорать на в конец обнаглевшего магистра, но стоило ему открыть рот, как туда мастерски было вставлено здоровенное сочное красное яблоко.
— Жуй, и не подавись, — говоря это Рен слегка улыбался, самыми краешками губ.
Тодд, что-то недовольно бурча, грыз яблоко, причём оно казалось ему настолько хрустящим и сочным, что вскоре из него исчезла даже тень недовольство. Тоддом полностью и бесповоротно завладел голодный жор, он как никак пропустил вечернюю трапезу и много вкалывал последние часы, из раза в раз опорожняя свой магический резерв.
Магистр Рен молча стоял и ждал, пока Тодд съест яблоко, затем протянул ему флягу с обычной водой, и дождавшись пока Тодд закончит пить, сказал: