***
Ох дела мои тяжкие. Кажется, внутри сейчас всё оборвётся и лопнет. Голова начинает болеть и кружиться, а вокруг похоже никто не хочет расходиться. Ну зачем Вильмах взял меня с собой? Ну зачем? Вон он, сидит смеётся негодяй в самом начале стола, рядом с ним хохочет толстяк барон, господи… щёки то у него какие красные, как переспевший помидор, того гляди и лопнут!
Они ведь точно договорились уже обо всём, так чего же это чёртово застолье продолжается? Я в жизни столько не пил, как за один этот вечер, ох как же тянет живот… не стоило есть столько жирного мяса, это ведь точно была не дичь, какой-то крайне перекормленный хряк. Ох… почему этот огромный кот дворецкий смотрит на меня своими жёлтыми глазищами? Неужели Крэя почувствовал?
Смотрю под стол, Крэй там с хрустом уплетает здоровенный куриный окорочок. Перевожу взгляд на котяру дворецкого. Нет. Смотрит определённо на меня. Ну почему? А вот он склоняется к уху барона, и что-то шепчет, постойте-ка… так и барон смотрит на меня, щурится через весь зал и глядит точно на меня, и Вильмах тоже… о чём-то говорят, из-за этой проклятой музыки ничего не разобрать, однако барон точно что-то у Вильмаха спрашивает, тот отвечает с лёгким поклоном. Вот барон на меня ошалело пялится, а кошак за его спиной чуть клыки обнажил, неужели они так улыбаются? Перевожу взгляд на барона, а тот уже смотрит только на Вильмаха, а главарь на него. О чём-то мило воркуют… а где дворецкий? Исчез! Только что был здесь и вот его здесь уже нет… кажется я перепил окончательно, пора завязывать, однако рука почему-то сама тянется к кубку, и выпить не успеваю, а служки уже подливают, чёртова прислуга! Ха-ха-ха… у меня и прислуга, вот это шутка, рассказать бы отцу, он бы смеялся весь вечер, интересно как он там, отец…
Двери в зал вдруг открылись, и вошли… девушки, лица белые, наряды… о боже, откуда же такие платья только взялись, неужели где-то шьют такое? Не платья, а так… тряпки, которые ничего не скрывают. У меня от одного взгляда на них внизу всё топорщится, а ведь никогда не был с женщиной, как странно, а хочется… чёрт! В прошлый раз это хочется плохо закончилось, я не забыл ещё топор, застрявший в спине! Не-не -не! Взгляд отвожу чуть ли не силой, рукой хватаю кусок жирного мяса с ближайшей тарелки, впиваюсь в него словно злобная псина, и жру, чавкая на всю округу, пока десятники вокруг ликуют, к себе красавиц подзывают, а те и идут, на колени садятся, запах то от них какой! Мясной дух и гарь костра перебивает, цветами пахнет… цветочным лугом, если бы на рассвете туда пришёл.
Чисто по привычке уже смотрю в начало стола, а там никого нет. Ни Вильмаха, ни дворецкого, ни собственно барона. Удалились куда-то влиятельные господа, и музыканты играть стали иначе, что-то весёлое, простое… но мне всё равно это пищание невероятно надоело!
Хочу уйти отсюда, как можно скорее, воротит от всего, хочется воздуха… хотя бы немного вдохнуть. Крэй прячется в моей тени, я уже почти поднялся с лавки, как на плечо чья-то мягкая ладошка легла, другая по спине прошлась, да так ласково, что все мышцы расслабились… я лицо чуть вбок поворачиваю, дабы взглянуть, кто там такой нежный, а там… девушка, тёмная. В наряде странном, плотной тканью грудь обтянута, похожая тряпка прикрывает крепкие, но волнующие бёдра. Невольно заглядываюсь на идеально прекрасные ноги и хвост, что порхает рядом с ними, как меня за подбородок приподнимают мягкие руки, кто-то урчит мне прямо в лицо с жаром, и влажный язычок проносится по моей шее… от волны жара и странных ощущений в штанах я издал до того постыдный звук, что это меня несколько отрезвило, и я тут же столкнулся взглядом с зелёными кошачьими глазами. У неё короткие волосы, чуть короче моих, уши торчат по краям, и кисточками смотрят вверх, нос чуть приплюснут и чёрен, мелькают белоснежные смешные зубы, она вся какая-то забавная, улыбается, хмурит носик, и постоянно плавно двигается, не стоит на месте… или это я шатаюсь? В голове что-то нехорошо булькает и тянет прилечь.
А она подхватывает под плечо, тянет куда-то по каменным коридорам.
— Сейчас, паренёк… не засыпай, слышишь? Сейчас мы с тобой в покои отойдём, и чуть повеселимся… ты же хочешь повеселиться, Шэн? — она шепчет мне это прямо в ухо, так близко и при этом мурлычет… у меня по телу носятся бешенные мураши, а в штанах словно кол воткнули, всё настолько горит, что ощутимо больно.
Она вталкивает меня в покои, неизвестная комната в чужом замке, крошечный закуток, но в котором имеется кровать, и бадья с тёплой водой, это понятно по идущему от неё пару. Нежные руки, или лучше сказать лапы, снимают с меня штаны, и бельё, что под ним. Я стою нагим, она толкает меня в воду, падаю туда как-то неловко, поднимая вокруг брызги, тело печёт, а мочевой пузырь не выдержал, и я как ребёнок напрудил прямо в бадью.
Она смеётся, от воды идёт запах чего-то цветочного, вода пенится, рядом стоит небольшой кувшин, она подливает воды, берёт мочалку и намыливает мне спину, ощущение странное, мутит всё сильнее, а голова закатывается куда-то назад.
Открываю глаза, ощущая внизу, на своём члене, влажный горячий язык. Мычу сдавленно, невольно, что-то вырывается из меня наружу. Я уже на кровати, она садится на меня сверху, я вижу её тёмное тело, коричневые соски, она движется вперёд и чуть вверх, и опускается ниже на мой член.
Сколько времени прошло? Её язык почти не покидает моего рта. Я пуст, сил нет даже на то, чтобы привстать с ложа. Причём нет сил не внутренних магических, а физических. Тело находится в такой неге, что жить приятно, но при этом даже головой пошевелить лень. А она вдруг отрывается от меня на миг. За окном уже светает. Она садится на краешек кровати, садится ко мне спиной, и я вижу выжженную на её теле печать.
Это отрезвляет. Сам не заметил, как оказался рядом и рукой провёл по застаревшему шраму. Она смотрит на меня, повернув голову боком, смотрит и спрашивает:
— Ты сможешь убрать её с моего тела?
— Убрать? — я невольно смеюсь, хотя смешного в ситуации ничего нет, возможно во мне всё ещё играет яблочный эль. — Я не чудесный волшебник и вряд ли смогу исцелить настолько старые шрамы, однако ты явно имеешь ввиду что-то другое.
— Я хочу чтобы ты… — осеклась на миг, зрачки её стали вертикальными как у настоящей кошки. — Я хочу, чтобы ты сделал так… чтобы печать не убила меня за побег.
Я снова невольно хохотнул, лбом упёрся в её дрожащую, но такую мягкую и нежную спину. Дождался пока смешок внутри угаснет окончательно. Она не прерывала меня, терпеливо ждала, однако спина её постепенно напрягалась, вернее мышцы под кожей. Она явно на взводе.
— Как тебя зовут? – спросил я, выпрямляясь, и рукой проводя ей меж лопаток, я в этот момент думаю на сколько можно довериться ей, думаю стоит ли риска это всё, или нужно ждать нового топора меж лопаток?
— Хаши, — отвечает она чуть рыча. — У меня нет своего имени, моё имя – это имя племени. Меня зовут Хаши, и я из племени рабов, а как тебя зовут человек, ведь у тебя точно есть твоё личное имя? — в её голосе столько яда, что можно захлебнуться пеной. — Хотя не говори, я и так знаю, что тебя зовут Шэн, так сказал мне Гобар.
— А у Гобара значит имя есть? — чуть удивился я, и убрал руку с её спины, чтобы тут же приобнять, и положить голову на её плечо, щекой потеревшись о её щёку. — Меня зовут Тодд, а Шэн это не настоящее имя.
— Вот как.
Судя по голосу, она не оценил моего к ней расположения. Скинула мой голову с плеча, чуть оттолкнула меня и встала у окна, повернувшись ко мне лицом, она стояла в тусклом свете светлеющего неба, тёмная тень, с кошачьими глазами и такими волнующими изгибами тел… руки сжала на груди, голову чуть наклонила.
— Гобар сын вождя, поэтому у него есть имя. Он здесь не раб, он… слуга, он может уйти. А я нет. Гобар сказал мне, что ты можешь помочь разобраться с печатью, сказал, что ты маг.
Это было сказано так недовольно, словно упрёк.
— Да я маг. И я… — невольно я тяжко вздохнул. Ни разу до этого я не спал с женщиной, тем более такой, поэтому вообразил себе всякое, а она оказывается с расчётом всё делала, не потому что я ей понравился, и тем не менее... — Я тебе помогу.