Чего бы им об этом разговаривать? Судя по всему, им и здесь совсем неплохо. Даже неудобно, что пришлось разрушить эту идиллию.
— Да ты не смущайся, — откликнулась Литса на мои мысли, — Лодиусу небольшое развлечение будет только на пользу. Засиделся он здесь в глуши без людей.
Ой ли. Что-то он нам был не сильно рад.
За чаем мы просидели долго. Я рассказал ведунье всю нашу историю — свою и Дима. Слушала она очень внимательно, местами смеялась, местами удивленно качала головой, расспросила об Айле. К сожалению, кроме восхищенных эпитетов, я мало что смог поведать о ее делах.
— Вот так и получилось, что теперь мы ищем, кто бы помог вернуть моему другу его первоначальный облик, — закончил я свой рассказ, — И почему Баралор сделал его таким большим?
— Насчет облика не скажу, здесь думать надо. А вот почему он большой, здесь как раз нет никакого секрета. Сам догадаешься, если подумаешь.
— Ну вот, смотри, — увидев в моих глазах недоумение, Литса все же решила объяснить.
Она взяла со стола яблоко, покрутила его в руках и положила на середину: "Что ты видишь"?
— Яблоко, — я с непониманием посмотрел на ведунью.
— А теперь? — Литса накрыла яблоко кувшином.
Нелепые ассоциации о волке и красной шапочке, должно быть, отразились на моем лице очень явно.
Литса расхохоталась: "Да нет. Не все так просто. То есть, одно, конечно, содержит другое, но не как кувшин яблоко. Дим является частью большой собаки. Часть не может быть больше целого. С точки зрения превращения, превратить его в большую собаку было гораздо легче, чем в собаку, лишь ненамного превосходящую его по размерам. Ты, наверное, заметил, что аура его несколько отличается от обычной"?
— В общем-то, да. Слишком много в ней желтого, — согласился я.
— Вот то-то. Его должно быть настолько много, чтобы желтый преобладал над всеми остальными цветами вместе взятыми.
Вот оно как. А я-то думал, чем больше существо, тем сложнее в него превратиться.
— А меньше? Меньше превращенное существо может быть?
— Превращенное? Превращенное нет. Возможен, конечно, перенос сознания. Но маги таким умением не владеют. Разве что Магистры. И то из самых умелых.
— Получается, что Магистры сильнее магов?
— Магистры-то? Они другие, — по лицу ведуньи пробежала тень воспоминанья, отразив сложную гамму чувств, — слишком они увлечены собой.
Что это, сожаление? Берусь поспорить, в прошлом ее скрыта история, связанная с Магистрами, или с Магистром.
— Точнее своими исследованиями, — продолжила Литса, — Это та цена, что им приходится платить за прикосновение лишь к тусклому отблеску малой части умений дарующего искру. Слишком мал человек, чтобы вместить их. Даже их бледную тень.
Пожалуй, отчасти могу понять. Это как попытаться загрузить на маломощный компьютер программу, предназначенную для компьютера самого мощного.
— А маги?
— Это совсем другое. Энергозатраты магов несоизмеримо больше чем у Магистров. Они вынуждены копить энергию, собирать ее по крупицам и тратить ее в размерах несоизмеримых с действительно необходимыми.
Ничего себе крупицы. Мне совсем не показались шуточными умения магов. Впрочем, если говорить об энергозатратах, то что-то в этом есть. Как привести в движение механизм? Толкать его вручную или нажать на кнопку запуска? Разница в энергозатратах неоспорима. Если, конечно, знаешь, где эта кнопка. Та самая крупинка, что меняет направление движения шара в нужную сторону. Но, пытаясь вместить невместимое, Магистры платят немалую цену своей оторванностью от мира, отстраненностью и равнодушием. Хотел бы я платить столько? Брр. Забыть об Айле, забыть о Диме? Право, я к такому не готов. Правда, никто и не предлагает. Но если бы был выбор, нет, право, оно того не стоит.
— Засиделись мы. Отдохни с дороги, — предложила тетушка Литса, — друг твой давно уже отдыхает.
Дим спал с самым довольным выражением на морде. И мне отдохнуть не помешает. Завтра, все завтра.
4
Эх, хорошо! Красота, солнышко светит, птички поют, а воздух, воздух просто пьянит. Мы с Димом сидели под дубом и любовались природой. Я на ветви-скамейке, Дим — на траве. Где вы видели собаку, сидящей на скамейке?
Нет, он, было попытался, но, потерял равновесие, недовольно фыркнул и уселся на землю.
Все-таки он тоскует по своему человеческому облику.
— Ну, как, — поинтересовался Дим, — есть надежда, что меня расколдуют?
Интересно. Почему он про это спрашивает у меня? Вот пошел бы и у Лодиуса спросил. Хотя нет, лучше не надо. Тонкий это вопрос, и просто так к нему не подступишься.