- Избавь от технических подробностей.
- Как скажешь. Если это всё, я вернусь к своей работе. Благодарить меня не надо, я действую по приказу полковника.
- Я, вообще-то, даже и не собирался, - хмыкнул Нежный и прервал связь.
***
Дина крепко спала, и хоть посапывала она почти беззвучно, всё равно мешала Виктору составлять письмо родителям. Ему требовалась полная сосредоточенность, а он постоянно отвлекался на девушку. Голова парня была полна абсолютно неуместными мыслями. Девушка очень красива, и однозначно заявила, что не против. Что ещё нужно двадцатилетнему студенту, чтобы принять единственно верное решение?
С другой стороны, она якобы ему сестра. По отцу. Так говорят, и она, и их якобы дедушка. Но они могут и ошибаться. Так почему бы нет, если жить якобы принцу осталось всего несколько дней? От упоминания скорой смерти эротические мысли из головы Виктора мгновенно куда-то разбежались, и он, наконец, вплотную занялся составлением письма.
А в собственной близкой кончине он ни капли не сомневался. Восхождение на трон какого-то ненормального королевства, безнадёжно проигрывающего войну на уничтожение, обещало быстрое отбытие в мир иной. Авантюрный план Эдуарда Сергеевича давал надёжную возможность ускорить путь на тот свет. Не оставляла также мысль, что король и принцесса всё врут о его принадлежности к местной правящей династии, а понадобился он здесь лишь для того, чтобы наполнить его кровью эти странные источники питания для компьютеров.
Виктор понятия не имел, чем ему сможет помочь отец, но кроме отца, обращаться было не к кому. Написать прямо призыв о помощи нельзя, король, хоть этого и не говорил, но недвусмысленно дал понять, что пропустит только такое содержание письма, которое его устроит. Значит, нужно вставить в текст зашифрованное сообщение, причём так, чтобы никто из магов его не заметил, а отец понял бы, что это шифр, и раскодировал.
Отец очень хорошо знал математику, он сможет расколоть любой простой шифр, но при условии, что будет знать о нём. Однако здесь письмо просмотрит, скорее всего, Дина, а она тоже очень неплохой математик. К тому же она, в отличие от родителей Виктора, будет искать именно шифр. Как же быть? Кое-какие идеи на эту тему у Виктора нашлись. Немного над ними поработав, он понял, что лучшего всё равно ничего не придумает, и начал составлять письмо.
"Дорогие мои и любимые мама и папа!
Я уже сто лет и три года не писал ничего на бумаге, но вот сейчас решил, что так будет лучше. Простите за многословие, я, увы, им страдаю, но я такой не один. Британские учёные вычислили, что полезный смысл несёт в среднем лишь каждое третье слово, а всё по-настоящему важное всегда можно сказать одной фразой.
При подлинно стихийном понимании правильного исходного кружевного зайчика, собственная большая смятая подушка приобретает пенопластовую гладкость.
На этом вводную часть письма можно закончить, смысла в ней всё равно нет, я пишу эту ерунду только для того, чтобы вы увидели мой почерк и поняли, я это писал или кто-то другой. Однако вот сейчас мне пришло в голову, что почерк можно и подделать. Чтобы у вас отпали последние сомнения, напоминаю, как мы все вместе несколько раз смотрели один мультик, а потом хором пели "Маленький ослик тем и хорош, что на себя он похож". Эту песенку, а потом ещё и песню гусеницы. Сами понимаете, кроме нас троих, этого никто знать не может. А теперь, когда я удостоверил свою личность, перехожу собственно к тому, ради чего пишу это письмо.
Со мной всё в порядке. Меня окружают честные и порядочные люди, я тут в полной безопасности, и мне так хорошо, что я в восторге просто парю над землёй. Девушка, которая мне очень нравится, тоже здесь. Вас же я очень прошу обо мне не беспокоиться, и ни в коем случае не показывать это письмо полиции, а тем более, спецслужбам. Это совсем не их дело. Вот, собственно, и всё, что я хотел вам сказать.
Осталось только придумать, как вы сможете мне ответить, и чтобы полиция не совала свой длинный нос в нашу переписку. Проще всего это делать через интернет. Пусть папа зарегистрируется на том литературном сайте, где печатает свои дурацкие стихи дядя Коля, под именем "Кружевной Зайчик", и пишет там короткие заметки для меня, но так, чтобы посторонние не поняли, что эти заметки адресные. Папа умный, уверен, что он поймёт, что я имею в виду, и сделает всё, как надо.
Обнимаю, целую!
Любящий вас, ваш сын Витя"
Оставшись очень довольным собой, Виктор пересел в королевское кресло, и хотя оно и было изрядно потёртым, устроился в нём со всеми удобствами. Не прошло и пяти минут, как в королевском рабочем кабинете, несмотря на неудобные позы, сладко спали уже двое.
***
Полицейские дактилоскописты вовсе не пришли в восторг, когда в лабораторию шумно ввалился Нежный и радостно сообщил, что принёс изнывающим от безделья коллегам немного долгожданной работы. Любой из них с удовольствием послал бы наглого майора куда-нибудь подальше, но приказ шефа разночтений не допускал: всем службам полагалось оказывать Нежному полное содействие, под недвусмысленной угрозой увольнения в двадцать четыре часа.
Один из экспертов с кислой миной принял из рук Нежного две пачки резаной бумаги и нанесённый на специальную плёнку отпечаток ладони Хоттабыча, майор хотел ещё добавить отпечатки родителей Виктора, но оказалось, что они у дактилоскопистов уже были. Сообщив угрожающим тоном, что результаты ему нужны даже не вчера, а позавчера, Нежный направился к шефу.
Тот в это время устраивал разнос кому-то из подчинённых оперов, но как только пришёл майор, прервал своё любимое занятие, а чем-то провинившегося опера выставил, приказав хорошенько обдумать сказанное начальством и сделать правильные выводы. Нежный без приглашения расположился в кресле для вип-посетителей, и кратко изложил всё, что ему удалось выяснить. Шеф слушал его, болезненно морщась и сокрушённо покачивая головой.
- Если я прав, и вся эта муть - операция федералов, отпечаток якобы Хоттабыча должен с чем-то совпасть. На бумаге, которую я изъял у родителей сбежавшего преступника, тоже ожидаю обнаружения "пальчиков" кого-то из известных нам фигурантов. Лаборатория уже над этим работает. Совсем не удивлюсь, если на бумаге найдутся "пальчики" Хоттабыча, - закончил Нежный.
- Если я тебя правильно понял, майор, по твоей версии федералы похитили пацана, чтобы разобрать его на органы? - уточнил полковник.
- Думаю, вполне возможно. Кому-то из крупных шишек понадобилась какая-то запчасть, которую хрен так просто найдёшь, а у этого паренька она есть. Само собой, официально операция преследует какие-то благородные цели. От разоблачения коррупции в наших рядах до полевых испытаний новой техники. Но, товарищ полковник, мотивы похищения приговорённого я указал лишь предположительно. Может, им нужно, чтобы он для них что-то сделал. Например, кого-нибудь убил. В этом случае он смертник, но вряд ли об этом знает. Фактов у нас нет, а выдумать можно что угодно.
- Глупости говоришь. Федералы при желании легко бы заполучили парня без всей этой заварухи с полоумными виртуальными боевиками. Тут, скорее, действуют какие-то талантливые любители. А пока ты строишь бредовые версии, федералы установили личности несуществующих террористов. Не ожидал?
- Как им это удалось?
- А вот смотри сюда.
Шеф пару раз клацнул мышью своего рабочего компьютера, и развернул монитор к Нежному. На экране тот увидел зал суда, и троих бородачей с автоматами, стоящих перед дверью. Они стреляли, как знал майор, по конвоирам, которые в кадр не поместились. Несмотря на густые бороды, зверская злоба на всех трёх харях отлично просматривалась. Потом один из них выхватил гранату, хотел её метнуть, но схватился за сердце, и граната взорвалась прямо в центре их группы.