Она подвела его к табурету, но усаживать передумала.
- Лучше положу тебя на кровать, - заявила она. - И врача вызову. Он у нас, конечно, ещё тот коновал, но другого, к сожалению, нет. Точнее, не он, а она, но это неважно.
- У меня же ноги грязные, - напомнил Виктор.
- Да хрен с ним, постель завтра ещё раз сменю, и всё. Делов-то!
- Не надо врача, - попросил Виктор и ощутил, что у него пересохли губы. - Сейчас всё само пройдёт.
- Ну, тогда сядь, посиди, приди в себя. И расскажи, что тебя во сне так напугало. А я пока, так и быть, развешу сушиться твоё тряпьё. Но если окажется, что ты симулировал, клянусь, до финального поединка ты не доживёшь!
- Не надо! Я сам и отожму, и развешу. А приснился мне ходячий мертвец.
- Зомби, что ли?
- Без понятия. Скорее, просто труп. Но он ходил. И мне до сих пор кажется, что это был не сон.
- Глупости, Витя. Труп, конечно, можно заставить ходить. Если хорошо потренироваться. А где ты его видел?
- Подожди, как это можно заставить?
- Ты видел, как я стирала? Кто, по-твоему, крутил воду в тазу?
- Ты, наверно.
- Именно. Магией на неё воздействовала. Точно так же можно двигать и мертвеца, только это гораздо сложнее и больше магической энергии расходуется. Кому это могло понадобиться? Тут подобными фокусами никого не напугать, разве что тебя. А тебя - незачем. Так где ты видел ходячий труп?
Страх Виктора внезапно пропал. Если он ошибся, и она живая, бояться нечего. А если она действительно мёртвая, значит, он сильнее, иначе какой ей смысл притворяться? Так почему бы тогда не сказать ей всё прямо?
- Знаешь, Дина, на самом деле я видел тебя, - обвиняющим тоном заявил он. - И я не спал!
- Ты увидел меня, и так перепугался, что чуть не отдал концы? Что во мне такого страшного?
- Ты была трупом! А значит, и осталась.
- Вот как? И с чего ты взял, что я мёртвая?
- У тебя лицо было совсем разложившееся.
- Я, конечно, без косметики, но не ожидала, что ты это так воспримешь.
- При чём тут косметика? Сейчас ты выглядишь нормально.
- То есть, моё лицо было разложившимся, а теперь оно снова вернулось к нормальному виду. То есть, я ему вернула нормальный вид, правильно?
- Сейчас я вижу иллюзию. Как те бандиты в суде.
- Хочешь пощупать?
- Нет. У тебя ещё глаза стали совсем бесцветными и светились, как гнилушки на болоте.
- Это когда я сюда шла? Да, немного себе подсвечивала магически, а что, мне нужно было в темноте идти? Это обычная биологическая люминесценция, не пойму, почему ты так испугался. Что, использование магической подсветки делает меня трупом?
- Так это у тебя просто магический фонарик?
- Ну, да. Если лень зажигать факел, я часто им пользуюсь. Вот уж не думала, что ты испугаешься. Хотя, наверно, с непривычки такое освещение выглядит жутко. Вот почему ты увидел разлагающееся мясо вместо лица. Но мне такое и в голову не приходило. У тебя ведь тоже в темноте глаза светятся.
- Хорошо. Но это ещё не всё. Как насчёт того, что от тебя пахнет тухлятиной?
- Это тебе показалось. Самовнушение. Я, Витя, моюсь каждый день, от меня не может вонять. Понюхай ещё раз.
- Но я и прямо сейчас чувствую! Это ты не замечаешь, потому что своё не воняет!
Дина задумалась и втянула носом воздух. Потом ещё раз, и ещё.
- А знаешь, а ты прав. Я не замечала, но теперь ты сказал, и тоже учуяла. Только это не мой запах. Я даже, кажется, знаю, чей.
Он подошла к стене и нажала на выпуклость какого-то камня. Часть стены отъехала в сторону. Вонь резко усилилась.
- Фу, мерзость! - заорала принцесса. - Я так и знала!
Она, закрыв отверстие, схватила баллончик с освежителем воздуха и выпустила его чуть ли не весь.
- Что это было? - поинтересовался Виктор.
- Да снова крыса сдохла в вентиляционных туннелях. Уже в который раз!
- Откуда здесь крысы? - удивился он. - Сюда же не попасть без портала.
- Не знаю. Говорят, они тут появились вместе со строителями Крепости. Только они ненормальные какие-то. Трупы своих товарищей не жрут, вот мы и получаем время от времени ещё тот запашок.
Ему очень хотелось верить словам принцессы, но ведь никаких доказательств он не увидел. Она открыла какой-то потайной люк, и запах усилился. Это может означать всё, что угодно. От лежащей там дохлой крысы до умения Дины создавать не только изображения, но и запахи.
- Вижу, до конца ты мне не веришь, - продолжила девушка. - Но ты должен был знать, что светить я умею.
- Откуда?
- Я создавала фантомы в суде. Ты же это знал?
- Да, Эдуард Сергеевич говорил.
- Вот! А фантомы - это голографические изображения. И ты будешь утверждать, что их можно создать, не излучая света? Не поверю!
- Даже не знаю, - вздохнул Виктор.
- Зато я знаю! Раз ты уже здоров, развесь стирку. Только сначала вымой ноги, - Дина открыла портал, пошарила рукой на той стороне, и вытащила его туфли. - На, потом обуешься. Уснуть, как я понимаю, мы всё равно не сможем, так что залезем под одеяло, и я тебе расскажу о принце Михаиле, нашем отце. Тебе всё равно нужно о нём знать. А полы помою завтра. Честно-пречестно! Или послезавтра, в крайнем случае, - осторожно добавила она после небольшой паузы.
***
У большинства детей есть две пары бабушек и дедушек. Даже если нет, они, хотя бы, когда-то были. Наследный принц Крепости Михаил своего деда Серёжу знал, правда, видел очень редко. Король Сергей постоянно занимался планированием рейдов и оперативным руководством ими, так что маленький Миша научился произносить эти слова гораздо раньше, чем начал понимать, что они означают. Внуку он уделял времени сколько мог, то есть, почти нисколько.
Ещё у Миши когда-то была бабушка. Он её видел только на фотографиях, потому что она давным-давно умерла при родах, дав жизнь двум сёстрам-близняшкам, одна из которых стала сначала принцессой Екатериной, а потом, когда выросла, Мишиной мамой. Дедушка иногда рассказывал о своей покойной жене, сетуя на низкий уровень медицины в Крепости. Чего можно ждать, говорил он, если врачами становятся те, кто не может воевать, а имеют ли они способности к этому делу, никого особо не волнует, выбора-то всё равно нет.
Папа тоже не уделял мальчику много времени. Он помогал дедушке планировать, и подменял его на командном пункте, если пожилой король нуждался в отдыхе. Бывало, папа и сам ходил в рейды, но редко, потому что дед этого очень не одобрял. А вот мама из рейдов не вылезала. Папа объяснил Мише, что мама - отличная ищейка, второй такой в Крепости нет, и потому ударные группы, в которых она ходит на поверхность, почти всегда возвращаются без потерь.
Потери... это страшное слово преследовало принца с пелёнок. Он не сразу узнал, что оно значит, но с самого начала понимал, что потери - плохо, и чем они больше, тем хуже. Обычно мама возвращалась из рейдов весёлая и довольная, шутила, смеялась, играла с сыном и заигрывала с мужем. Но иногда она выходила из портала мрачнее тучи, и все понимали - в ударной группе потери.
Сколько должно быть дедушек и бабушек, Миша знал из книжек, и часто пытался выспросить у взрослых, почему их так мало у него. Взрослые умело переводили разговор на другие темы, а если он настаивал, сердились. Так ему и не объяснили. Ответ он нашёл сам, когда немножко подрос.
Зато у Миши была тётя Лиза, мамина сестра-близняшка, потрясающе на неё похожая и внешностью, и голосом. Он никогда их не путал, хотя и не смог бы объяснить, как именно ему удаётся их различать. Тётя Лиза в рейдах не участвовала, она плохо переносила поверхность. Стоило ей оказаться под открытым небом, у неё сразу же начиналось головокружение, а иногда и обморок. Какие уж тут сражения? Дед Серёжа называл это её недомогание проклятой агорафобией, и очень злился, потому что в Крепости каждый боец на счету.