— Твоей попке очень идут эти кружавчики, госпожа. Смотрю, тут всё бельё такое?
Императрица внутри ахнула и смешалась от такого откровенного заявления, Маг заскрежетал зубами от возмущения, я же настоящая… Сначала закончила с подвязкой, поправила кружево, и только потом развернулась к слуге. Значит, рылся в моих вещах, приятель? Понравилось пялиться на мою задницу? Чуть прищурилась, упёрла руки в бока и негромко заявила:
— Ещё одна похабная шуточка, заставлю примерить. И ходить весь день.
Я была готова к какому угодно ответу, но не к тому, что Шут на полном серьёзе произнесёт:
— Прекращай дразнить, Рами. Моему терпению тоже есть предел.
О, как. Значит, не так уж мы безразличны, как хотим казаться, господин предатель и убийца? Я не забыла, нет, и при каждом удобном случае буду напоминать. С трудом сдержала довольную ухмылку и предпочла не заметить, что смотрел на меня Шут при этом ОЧЕНЬ пристально и внимательно. С одной стороны, душу грело, что сумела таки достать — моё истинное «я» тихо наслаждалось маленькой победой. С другой, Императрица шепнула, что лично ей не хочется узнавать, что будет, когда терпение Шута закончится. Он, конечно, связан Печатью, но кто его знает…
Так, ладно. Сделаем вид, что я ничего не слышала. Окинула Шута внимательным взглядом: белоснежная рубашка с пышным жабо, чёрная жилетка, штаны и что-то вроде удлинённой куртки с узким золотым кантом вдоль краёв рукавов. Герцогиня не устоит, мужчина выглядел с одной стороны строго, с другой — элегантно и притягательно. Добавить волосы с необычным переходом — он не стал менять их цвет, так и оставив наполовину белыми, — заплетённые в аккуратную косичку, эту его улыбочку во все зубы и таинственное мерцание фиолетовой глубины — ну прямо картинка, а не мужик. Одобрительно кивнула и небрежно обронила:
— Неплохо. А теперь заканчивай пялиться на моё белье и затяни корсет, — я взяла вышеозначенное орудие пытки и надела, застегнув крючки.
Потом подошла к кровати, вцепилась в высокую резную спинку.
— Уверена, что он нужен? — с искренней заботой поинтересовался Реан, приблизившись и сделав вид, что ничего не произошло.
Посмотрела на него через плечо, насмешливо вздёрнув бровь.
— Упражняешься в комплиментах?
— Нет, забочусь об императоре, он же весь запал растеряет, пока вытряхнет тебя из этой брони, — невозмутимо парировал Шут и взялся за ленты. — Вдохни.
Очень остроумно, ага. Особенно учитывая, что Селивер никогда сразу не тащит понравившуюся даму в постель, а предпочитает сначала завоевать её. А вот тех, кто сам вешается ему на шею, старательно избегает. Если верить тому же отчёту, герцогиня несколько месяцев осаждала неприступную крепость имени императора, пока он наконец не сдался. Тут слуга резко рванул ленты, и мне стало не до размышлений. Талию как в тисках сжали, я выпучила глаза и выдохнула.
— Пол-легче!.. — просипела, чувствуя себя тюбиком с зубной пастой.
— Хорошо, — отозвался Шут, и дальше действовал аккуратнее.
Уф. Я осторожно сделала несколько вдохов-выдохов, проверяя, не перекрыт ли доступ к кислороду совсем, убедилась, что жить можно, и поправила кружево нижней рубашки, выступавшее за край корсета.
— Платье, — кратко приказала и протянула руку.
Реан усмехнулся, насмешливо сверкнул глазами и молча взял с кровати наряд. Через несколько минут я была полностью готова, осталось только причёску сделать и подобрать драгоценности.
— С причёской справишься? — если честно, спросила больше из чистого любопытства, готовая к тому, что придётся звать горничную.
— Справлюсь, — удивил Шут ответом.
Выпытывать, откуда у него столь странное для мужчины умение, не стала — потом как-нибудь. Села перед зеркалом, нашла в завалах коробочек шпильки с маленькими сапфирами и разложила на столике. А дальше… Дальше наступили восхитительные минуты чистого кайфа. Расчёсывание это цветочки, я обнаружила, оказывается, что мне до дрожи в коленках нравится, когда что-то делают с волосами! И главное, не только Императрице, а мне, настоящей, тоже. Сейчас я чётко осознавала, наши с сущностью эмоции совпадают, что бывало редко. Маг на сей раз молчал. Шут действовал аккуратно, я бы даже сказала, нежно, ни разу не поцарапал шпилькой. Моё недавнее глухое раздражение на него потихоньку улетучилось, его место заняло благодушие и расслабленность. Закончив с волосами, Реан отступил и чуть поклонился, вытянув руки по швам.