Фаусмин удивленно посмотрел на меня, потом ахнул и воскликнул:
— Гениально! Я уверен, что вы правы. Никому даже на ум не пришло, что причина может быть в этом!
— Уверен, они просто боялись вам сказать. Все-таки корона — это древняя реликвия.
— Это всего лишь кусок золота с драгоценными камнями! Всего лишь символ и он не стоит того, чтобы я всякий раз мучился, надевая его. Когда вернусь, обязательно прикажу снять мерки и заняться этим вопросом. Эдвин, у вас же самого есть серебряный обруч?
— Да, венец Сумерек.
— Правду говорят, что он принадлежал повелителю вампиров?
— Возможно. Он сменил очень много хозяев, прежде чем оказался у меня.
— Но ведь это королевский венец? — не успокаивался император.
— На данный момент он не является символом власти. Это всего лишь волшебный артефакт сделанный в форме венца. При желании он мог быть и в виде перстня, и в виде серебряного подсвечника.
— Спасибо, вы кое-что прояснили. А мне ведь упорно доказывали, что вы в тайне ото всех примеряете его и воображаете…
Я говорил о том, что Фаусмину везде мерещатся заговоры и предательский удар в спину? Вот это как раз тот случай.
— Ваше Величество, — прервал я его, умиротворяюще подняв руки, — давайте раз и навсегда согласимся с тем, что я не преследую цели занять ваше место. Мне не нужен трон, императорская мантия или корона. Я не собираюсь свергать вас. Не буду травить, нанимать убийц или убивать лично. Не стану подговаривать против вас других магов, Невидимых Помощников или какую-нибудь нечисть из междумирья. Меня устраивает существующий порядок. Меня устраиваете лично вы — хороший правитель, не без недостатков конечно, но я же понимаю, что вы человек, а не мраморная статуя. Никто не может быть идеален, а наша империя только выигрывает оттого, что ею правите вы. Более того, если я вдруг узнаю о готовящемся заговоре, я немедленно выдам его участников.
Он недоверчиво смотрел на меня, потом его взгляд потеплел.
— Это правда?
— Могу поклясться, что не замышляю и не замышлял против вас ничего дурного.
— Это радостно слышать.
— Думаю, в глубине души вы и сами это прекрасно знаете, иначе не пришли бы ко мне.
— В ваших словах есть доля правды. Я удивлен тем, как вы меня приняли.
— Что-то не так? — встревожено спросил я.
Кто знает этих императоров… Может он считал, что я должен был заранее раскатать красную ковровую дорожку к его приходу и пригласить детский хор, а раз я этого не сделал, то меня ждет неминуемая расправа.
— Нет-нет, не волнуйтесь, — он кивнул. — Я всем доволен. Вы приятный в общении человек. Когда разговариваете, то не пресмыкаетесь, не заискиваете, — Фаусмин со вздохом потер лоб. — Я уже отвык от этого. Каково это, когда перед тобой не унижаются, не кланяются до земли?
— Неужели чрезмерное раболепие подданных выводит вас из себя?
— Не то слово… После смерти матери со мной никто не разговаривал как с человеком, только как с императором. А вы вели себя достойно. Мне было приятно, что вы не стали унижаться.
— Ваше Величество, я не стал, потому что не умею этого делать.
В дверном проходе показалась Мелл. Надо отдать ей должное сегодня она превзошла даже самые смелые мои ожидания. За то время, пока я разговаривал с нашим гостем, она успела привести себя в порядок и переодеться в одно из лучших платьев — голубое, которое замечательно сочеталось с цветом ее глаз. Платье было облегающим и подчеркивало идеальную фигуру моей жены. Мелл встретилась со мной взглядом, мило улыбнулась и я почувствовал, что снова влюбляюсь.
Переведя взгляд на Фаусмина, я увидел, что он сидит, не двигаясь и взгляд у него стеклянный.
— Это Мелл, Ваше Величество. Моя жена.
Возможно, я сделал излишний упор на последнем слове, но император понял и попытался взять себя в руки. Я не слышал, чтобы он пользовался положением или часто менял любовниц, все было в рамках дозволенного, но оставлять с ним Мелл наедине я бы все же не стал, чтобы не провоцировать.
— Очень приятно, но мы уже знакомы, — сказал император, а потом спохватился. — Хотя нет, в первый раз я представился вам другим именем.
— Да, но я вас все равно узнала, — сказал Мелл почтительным тоном и повернулась ко мне. — Эдвин, завтрак готов.
— Уже?
— Весельчак с домовым постарались. Я ни к чему не прикасалась, чтобы не испортить.
Мне осталось только вопросительно взглянуть на нашего гостя.
— Ваше Величество, вы проделали долгий путь и, наверное, еще не завтракали. Я предлагаю вам присоединиться и разделить с нами скромную трапезу. Если это, конечно, не является непоправимым нарушением этикета.