– Элвин.
– Девятый Страж.
– Ага. Сдашь меня Марцию Севрасу?
– Я должен.
Этого следовало ожидать. Как и последующих проблем со стороны князя Церы.
– Что делать со святилищем? Предлагаю проверить его, раз уж есть возможность. Вдруг там прячется еще какая-то пакость?
– От меня будет мало толку.
– Не бойся, если что – прикрою. Давай руку.
Рэндольф не стал упрямиться или делать вид, что слепота ему нипочем. Покорно протянул ладонь, во вторую взял один из мечей.
– Я уже немного различаю контуры, – сказал он, сделав несколько шагов.
– Отлично, – другой рукой я подхватил факел.
С первого взгляда стало ясно, что если в гробнице и находился храм, то никак не заброшенный. Ощерившаяся лучами фигура с круглым жертвенником в центре сияла уже знакомым лиловым светом. Восемь основных векторов и множество поменьше придавали ей сходство со снежинкой. Вдоль кромки каждого луча шла вязь рунических символов. Снова умбра, футарк и даже огам, о котором я помнил еще меньше умбры. Воздух над знаком гудел от напряжения.
– Что это значит? – спросил Рэндольф, когда я описал ему картину.
– Не знаю. Но мне это не нравится. Никогда не слышал, чтобы символ Хаоса Предначального применяли подобным образом.
Я мрачно уставился на фигуру, пытаясь понять, для чего и как ее могли использовать.
Руны и Хаос?
Воззвание к Хаосу – всегда молитва. Одержимый становится вратами, через которые в мир входит невозможное. Потому даже культисты столь редко занимают силу у своей мертвой богини. Результат никогда не предсказуем до конца, как и изменения, которым подвергнется одержимый.
Руны же – воплощенная структура. Самая понятная и логичная форма магии. И самая доступная, если у тебя есть мозги, конечно. Почти не требует силы, лишь умения абстрактно мыслить и простраивать цепочки смыслов. Именно на рунах происходит привязка энергетических комплексов (в просторечии «заклинаний») к материальным объектам.
Но при чем тут, во имя Четырех, полные крови и секса темные камлания во славу Хаоса?
По правде говоря, я всегда относился к хаосопоклонникам как к кучке клоунов. Модное увлечение для знатной, непонятой окружающими молодежи, не более. Ну хочется детишкам собираться порой в смешных балахонах, петь заунывные гимны и ощущать себя не такими, как все. Да ради богов, чем бы ни тешились. Реальные случаи приобщения к Черной через такие собрания можно пересчитать по пальцам. Одно дело твердить о власти Хаоса Предначального, который сожжет огнем и зальет кровью унылый мир отцов. И совсем другое – добровольно стать чудовищем, утратившим человеческий вид и суть.
По всему выходило, что в Разенне культ Черной приобрел неожиданные и настораживающие черты.
Я постарался максимально доходчиво и кратко изложить свои соображения Рэндольфу. Тот слушал, не перебивая, только кивал.
– Хорошо. Кстати, я почти вижу. Что будем делать?
– Не знаю. В подчинении твоего князя есть сильные рунические маги?
– Были до недавнего времени.
– Мудро со стороны служителей Черной. Хорошо, видимо, мне лично придется разгребать эту кучу дерьма.
– Могу я чем-то помочь?
– Если не можешь достать перо и бумагу, просто не мешай.
Я погрузился в расчеты, ползая вдоль лучей и водя пальцем по руническим цепочкам.
Какие-то предварительные результаты приходилось чертить пальцем в пыли на камнях. Трижды я сбивался, приходилось начинать все почти с самого начала. Рэндольф стоял рядом и держал факел, а когда тот догорел, достал где-то второй и зажег.
– Очень странно, – объявил наконец я. – Я мало что понял, сути даже не касался, там месяц разбираться, и лучше с гримуарами. Но по всему выходит, что это был ритуал призыва чего-то невероятно мощного. С наложением огромного количества ограничений и условий… О Четырехпутье, они ведь не всерьез?! Она же мертва!
– Кто?
– Сам подумай, – я заговорил торопливо, стремясь успеть за жутковатым озарением. – Мы в святилище Черной Тары, парень! Зачем здесь заклятье, силы которого должно хватить на призыв самой адской из возможных тварей?! У этих культистов совсем нет мозгов!
– Они хотят возродить богиню? – впервые за вечер фэйри потерял невозмутимость. Дикость замысла потрясла даже его.
– Угу. Причем надо полагать, что остальных богов нам никто не вернет. Вот никогда не мог понять фанатиков. Мир, конечно, – довольно поганое место, но не настолько, чтобы отдавать его Хаосу. – Я еще раз окинул взглядом фигуру. – Хорошая новость: пусть я и не понял, как это работает, я понял, как это сломать. Но будет нужна твоя помощь.
– Что нужно делать?