Все зашевелились, начали переглядываться. Пратас помрачнел, а выражение лица Ресана выдало: до юноши только сейчас дошло, зачем Кирк попросил их с Вендом прийти сюда.
- Я готов поверить, что это была невинная оговорка, случайно проскочившее слово, попавшее в лишние уши, - продолжил Арон. - Я лишь хочу знать, с кем из вас и в какой ситуации это случилось.
Молчание. Тягостное, неприятное молчание. Северянину подумалось, что наилучшим выходом было бы, окажись виноват мальчишка Венда. Он не наемник, потому не обязан чтить кодекс. Он не взрослый мужчина, поэтому его не обязательно заставлять отвечать за свои слова. Его можно будет простить, даже не наказывая. Если виноват кто-то другой, ситуация осложнится.
- Венд? - Арон повернулся к своему бывшему лучшему другу. Тот покачал головой:
- Я ни с кем не говорил о тебе, Тибор. Ресан в моем присутствии тоже.
Арон посмотрел на юношу, в его растерянные и слегка испуганные голубые глаза.
- Я - нет, Тибор. Я никому не говорил. Вообще не упоминал о Кашиме. Честное слово!
Взгляд северянина по очереди останавливался на каждом оставшемся мужчине, и каждый из них отрицательно качал головой. Нет, не я, и не я...
- Должно быть, купец получил озарение свыше, - мягко проговорил Арон. Он не чувствовал гнева, просто внутри что-то начало холодеть. - Должно быть, мои слова об источнике знаний о морской жизни, сказанные в первый вечер наших милых посиделок, слова о Морской гвардии, избирательно не достигли слуха того, кто передал ему сплетни обо мне. Так?
- Не злись, Тибор, - спокойно, но с мрачными нотками в голосе сказал Нейтон. - Нам эта ситуация неприятна почти также, как тебе. Нарушение кодекса - это серьезно.
- Я видел, как Истен говорил со старшим приказчиком, - негромко сказал Рекер.
Один за другим, взгляды всех присутствующих обратились к молодому наемнику. Объект всеобщего интереса напрягся, его шея и плечи закаменели. Потом глубоко вдохнул, приготовился что-то сказать, но не успел:
- Мой брат не мог этого сделать! - прогудел Пратас. - Порой он говорит неприятные вещи, но он не стукач.
- Возможно, твой брат решил, что это единственный шанс отомстить, - мягко заметил северянин, не сводя глаз с Истена, который выглядел, как зверь, загнанный в ловушку. - Особенно после нашего с ним последнего разговора.
- Какого разговора? - нахмурился Пратас.
- Неужели промолчал и не пожаловался брату? - удивился Арон. - Поразительно.
- Что за разговор? - с силой повторил Пратас.
- Небольшая беседа, после которой Истен, как мне казалось, понял, что некоторых людей лучше не задирать, - пояснил северянин.
Пратас сдвинул густые брови, потом на лице мелькнуло понимание:
- После этого разговора ты появился в лагере весь мокрый и сказал, что поскользнулся и упал в реку? - спросил он, поворачиваясь к брату. Тот, не глядя в его сторону, кивнул. Даже в неровном свете факелов было заметно, как покраснело лицо Истена - то ли от гнева, то ли от стыда.
Беседа случилась на второй вечер, после того как Истен, воспользовавшись отсутствием брата, попытался вновь поддеть Арона. К реке, кстати, молодой наемник идти очень не хотел, и учиться дышать под водой тоже не желал. Впрочем, северянина это не смутило, и он пообещал повторять уроки до тех пор, пока Истен не поймет, как именно следует держать язык за зубами.
Похоже, одного показательного примера оказалось недостаточно.
Кирк, с доброжелательным выражением следивший за разговором, громко хлопнул себя по бедрам, поднимаясь:
- Что ж, если виновник определен, осталось решить, как его наказать. Есть у меня несколько интересных идей...
- У вас нет доказательств! - набычился Пратас, тоже поднимаясь на ноги. - Я не позволю мучить брата!
- Думаю, нам лучше уйти, - проговорил Венд, встав и потянув за локоть Ресана. - Дальнейшее нас не касается.
Арон кивнул ему:
- Идите.
Ресан выглядел так, словно не мог решить: испытывать ему ужас или жгучий интерес к тому, что будет дальше.
- А как же клятва? - выпалил он неожиданно. - Вы ведь не можете причинить вред никому из каравана!
Арон усмехнулся:
- Вреда не будет. Исключительно польза.
- Я не доносил на тебя! - Истен, все еще красный, уставился на северянина со смешанным выражением гнева и страха.
- Нет? - переспросил Арон, глядя на молодого наемника, но следя краем глаза, как к Пратасу сзади осторожно подходит Рекер. Никакого вреда, исключительно польза, - вот она, дыра в условии клятвы, которую дали они все. Нужно лишь верить, что твои действия пойдут другому человеку на пользу.
Когда он сам держал Истена в холодной речной воде, требовалось лишь думать о том, что данный жизненный урок необходим в первую очередь самому парню. Потому что мало кто равной с Ароном силы окажется столь же милосерден и пожелает проучить, не убивая. Наемники вообще не отличаются прощением и долготерпением.
Сейчас же - если Рекеру удастся оглушить Пратаса, то тот не пострадает, когда они будут объяснять Истену его неправоту. Если же они объяснят Истену все сейчас, не придется убивать его, как полагается по кодексу, когда закончится действие клятвы.
Сплошная польза.
Для всех присутствующих - польза.
- Я не доносил! Может, я и мерзкий крысеныш, - Арон усмехнулся, вспомнив свой эпитет, обращенный к Истену во время их беседы двухдневной давности. Запомнил, надо же. - Может, и так. Но я не полный дурак. Стал бы я доносить, понимая, что ты подумаешь на меня в первую очередь? - Истен выглядел напряженным и одновременно отчаявшимся. Руки сжал в кулаки, но за оружие не хватался. Действительно, не полный дурак, ведь клятва не распространялась на самозащиту.
Справа, где находились Пратас и Рекер, раздался яростный рев, и Арон понял, что план незаметно оглушить старшего братца провалился. Истен глянул в ту сторону, судорожно сглотнул, потом вдруг развернулся и бросился в чащу.
Поймать Истена оказалось не сложно.
Да и как это может быть сложно, если ты видишь дорогу, а преследуемый нет. Если каждый твой шаг ложится легко, а он уже падал несколько раз, цепляясь за выступающие корни деревьев, и теперь бежит, хромая...
Совсем не сложно. Хотя убежать от лагеря и от поляны они успели достаточно далеко.
- Пусти! - Истен извивался, пытаясь скинуть Арона, пока тот скручивал руки молодого наемника за спиной его же ремнем. Когда дерганья начали всерьез раздражать северянина, он нажал на локоть Истена - не до хруста, только чтобы тот охнул и ткнулся лицом в сухую листву.
- Успокойся, а то сломаешь себе что-нибудь.
В ответ Истен глухо выругался. Арон усмехнулся:
- Может, сейчас, в отсутствие свидетелей поделишься, почему тебе пришло в голову донести на меня?
- Я не доносил! Да, я говорил с приказчиком, но не о тебе! Беса тебе в глотку, развяжи меня!
Арон закончил возиться с ремнем и поднялся на ноги. Истен, с руками, неудобно скрученными за спиной, тоже попытался встать, но северянин толкнул его, и молодой наемник вновь упал на землю, в этот раз неловко завалившись на спину. Потом медленно сел, но во второй раз вставать не спешил.
- Мне интересно, что люди думают, когда решают сделать глупость, - пояснил Арон любезным тоном. - Так что ответь на вопрос.
Истен ощерился и грязно выругался.
- Хм, - прокомментировал северянин. - Красноречиво. А почему убежал с поляны? Глупо ведь - здесь нет твоего братца, помочь некому.
Истен глубоко вдохнул, но вновь сквернословить не стал:
- Именно поэтому. Еще не хватало, что вы Пратаса из-за меня покалечили.
Арон несколько мгновений смотрел на Истена, потом сел на листву рядом.
- Беспокоишься о брате? - спросил, не особо, впрочем, ожидая ответа. Его больше интересовало собственное ощущение неправильности происходящего. Потому что Истен говорил и вел себя именно так, как должен человек, обвиненный облыжно. И внутреннее чутье Арона не видело от него большей опасности, чем от любого другого из наемников; но этого просто не могло быть, если именно Истен донес на него, ведь опасность в доносе имелась немалая. И Арон был даже готов поверить Истену, если бы... если бы совсем недавно чутье не предало его, проглядев опасность от Мэа-таэля. Если бы не выяснилось, что внутренний голос, на который северянин привык полагаться, как на свою правую руку, подвел. Кто мог сказать, что этого не случится вновь? Уже не случилось?