— Ты, знай, ври, да не завирайся, — хозяин смерил меня таким взглядом, словно постояльцы, которых он спрашивал об оплате, певали ему ещё и не такие песни. — Ишь, чего мне устроили!..
— Но послушайте...
— И слушать ничего не желаю! А если они мебель надумают портить — платить, что же, вы будете? — Эндрюс демонстративно несколько раз открыл и закрыл дверь, словно бы проверяя, в порядке ли петли.
— Да, но всё-таки если мы можем как-то договориться... — я потел в душной комнате, в которой три человека были уже солидной толпой, и лихорадочно соображал, сколько я могу предложить трактирщику так, чтобы не выйти из роли и, что было гораздо важнее, из сметы.
— «Договориться»? — хозяин криво усмехнулся. — Ты топор-то поднимешь, деточка? — обратился он к Димеоне. — Видишь ли, нахлебники мне не нужны, проповедники — и подавно. Была б от вас польза, я бы ещё...
— А целители? — спросил я быстро.
— А? — поднял голову Эндрюс.
— Причём первоклассные! Правда ведь, Димеона?
Девочка посмотрела на меня удивлённо, а потом, поняв, чего от неё хотят, радостно затрясла головой.
— Меня Мелисса учила! — сообщила она. — Но потом она перестала, потому что сказала, что некогда, а в лесу постоянно же происходит, да и звери кругом, или просто кому нездоровится, и тогда я пошла к Левизану, он умный, и он рассказал...
— Целители, говоришь? — по лицу нашего арендодателя я понял, что мой пробный шар попал в лузу и Эндрюс уже считает, сколько монет сможет сэкономить на этой встрече. — Что ж, а в травах ты разбираешься?
Димеона всплеснула руками:
— Конечно! Левизан мне показывал, и Мелисса, когда у неё ещё было время, только она потом всё забросила, но я всё запомнила, и потом к Левизану ещё ходила всё время, и...
— Димеона, — позвал я. — Иди с ним и помоги ему всем, чем можешь.
Нимфа закрутила прелестной головкой, переводя взгляд с меня на небритого трактирщика. Я показал ей большой палец — ничего, мол, страшного, он наш, добрый.
— Ну, мне помогать ничем и не надо, — наконец начал торговаться хозяин. — Разве старуху мою посмотрела бы — у ней всё ноги болят, а дохтур...
Продолжая бормотать что-то про ноги старухи и про жадного доктора, а также про травы, которые не помогают, хотя за такие деньжищи должны бы, он вывел Димеону на лестницу и прикрыл за собой дверь. Я распахнул окно, из которого в комнату лились последние лучи предзакатного скудного света, и, отдуваясь, упал на кровать.
Так, на чём я закончил? Нас пока что не гонят... Ну, ладно, пусть гонят — но так ведь, немножечко; кто он, в конце концов, — скряга-трактирщик, боящийся, что из-за нас у него беспорядки начнутся? Прав он, собака, ой как прав! Он ещё Вебезеккель не видел, не то сразу погнал бы поганой метлой, но только ещё одну ночь я, считай, уже выторговал, может быть, даже со скидкой, а то у меня карман не резиновый, а выгонит — так мало ли их таких в Кромвеле? Вот если б нас гнали серьёзно, так сказать, официально — со стражниками, с вензелями, тогда...
В дверь постучали. Я рефлекторно вскочил с кровати, чтоб отпереть, но засов был откинут, и створка уже начала открываться. Деваться мне было некуда — я снова сел на кровать, гадая, кого принесёт в этот раз.
— Здравия желаю, — человек со шлемом стражника под мышкой нехотя отсалютовал мне из коридора. — Господин Даффи?
— К вашим услугам, — ответил я, понимая, что выгляжу с этой позиции не очень-то презентабельно.
— А где, — втиснувшись в пространство комнатки, стражник огляделся, словно бы здесь было, где спрятаться. — Где... Барышня?
— Отлучилась, — ответил я и, поскольку знал, что мне всё равно никто не поверит, добавил: — Хозяйке плохо, а за доктором далеко посылать... Так чем обязаны?
— Хм?.. — посетитель закончил осмотр жилища, и по виду его сделалось ясно, что в одном только проживании в подобной коморке ему уже мнится преступный умысел. — Ах, да. Приказ господина Зувра: завтра утром вы убираетесь вон из города. Я на вашем месте уехал бы тотчас же.
— Простите, господина?..
— Зувра, командира городской стражи здесь, в Кромвеле.
— А меня уже приняли в стражу?
— Что? — вид солдафона сделался удивлённым.
— Тогда с какой стати господин Зувр отдаёт мне приказы?
Стражник прищурился:
— То есть вы не уйдёте?
— Почему — не уйдём? Просто пока я не вижу для этого оснований.
— Основания... Вот, ознакомьтесь.
Он протянул мне свёрнутый трубочкой лист бумаги. Я развернул его и сразу уставился в конец рукописи.
— Для вас достаточно? — с явным уже наездом в голосе спросил посыльный.