Старик хотел было что-то ответить, но вместо этого вдруг плюнул, замахнулся посохом и метнул его над головами толпы. Продолговатый предмет летел, колесом вертясь в воздухе, начиная вибрировать, накаляясь зелёным свечением. Димеона, улыбаясь, ждала.
Посох достиг Димеоны. Посох перестал светиться. Димеона поймала его одной рукой и улыбнулась. Секунду всё было нормально, затем дерево вдруг искривилось, свилось в клубок, стекло по руке жрицы на мостовую и змеёй стремительно метнулось к толпе. Раздались крики, народ стал, наконец, разбегаться. Я оглянулся, чтобы ещё раз увидеть жреца, но того уже не было.
Вокруг царил хаос — кто-то бежал, кто-то кричал.
— Преступления ваши — да будут наказаны! А ты, глупец, знай, что руки твои не настолько длинны, как ты думаешь, и, пока ты следишь за одним из нас, другие следят за тобой.
Я вновь обернулся к девушке — чтобы увидеть, что я опять опоздал.
— Димеона!
Клинок, снова сорвавшись с места, уже летел к нимфе, стоявшей в прежней нелепой позе с разведёнными в стороны руками и запрокинутой головой. Я бросился к ней. Послышался неприятнейший хруст, и кинжал вошёл в плечо девушки.
***
Я пихнул кого-то плечом, кого-то грубо оттолкнул в сторону, перескочил через старуху, от избытка чувств опустившуюся на карачки, и оказался в центре площади как раз вовремя, чтобы в последнюю секунду подхватить оседающее на мостовую невесомое почти тельце Димеоны. Звякнул кинжал, отлетел, задетый чьей-то ногой, в сторону — я не стал оборачиваться, мне было не до того.
Вокруг царила паника: кто-то куда-то бежал, кто-то молился, кто-то истерично вопил, то и дело срываясь на кашель, кто-то спешил скрыться с глаз, а кто-то, напротив, стремился подобраться поближе, кипя от праведного негодования, со сжатыми кулаками. К моему превеликому облегчению, командир стражи уже шагал в мою сторону, знаками подзывая к себе ещё нескольких парней в медных шлемах. Я стоял, держа на руках дрожащую мелкой дрожью Димеону, по груди и плечам которой бежала горячая кровь, и улыбался своим спасителям, уверенный в том, что меня сейчас арестуют. «Богохульство, богохульство!» — раздался совсем уже рядом исполненный животного ужаса крик. Воображение уже рисовало мне сжимающиеся вокруг камней руки верующих. К счастью, в этот момент капитан Зувр ступил, наконец, на открытое пространство — прямой и собранный, сама серьёзность, рука замерла на рукояти меча — и я смог немного перевести дух.
— Что это значит? — приближаясь, спросил капитан. — Я вас спрашиваю: что всё это значит?!
Оглянувшись через плечо, я увидел, что ко мне подбегают ещё двое стражников.
— Она ранена, — сказал я, поднимая Димеону повыше — так, чтобы её голова оказалась закрыта от невидимой мне части толпы моими плечами. — Ей надо к доктору.
— Я вас спрашиваю: что здесь происходит?! — по-прежнему очень корректно, не выходя из диапазона, после которого внушительно поставленный голос теряет всю свою силу, начиная бить по ушам, переспросил Зувр.
— Это она! — раздался совсем рядом с нами сорванный голос. Обернувшись, я сначала увидел направленный на нас с девочкой гневный перст и только потом заметил за ним сгорбленную старушку. — Я всё видела, это она! Она говорила пренебрежительно, пугала знамениями, призывала демонов, а ещё, а ещё...
Я закрыл глаза и мысленно застонал — чёрт подери, сколько ещё бессмысленных небылиц родится прежде, чем я успею уйти с этой площади?.. На моё счастье, капитан Зувр, похоже, мыслил в том же направлении, что и я — нетерпеливым движением оборвав женщину на полуслове, он вновь обратился ко мне:
— Итак?..
— Я стоял вон там и видел не больше вашего, — огрызнулся я. — Димеона могла бы рассказать больше, но сейчас, — я выразительно кивнул на пятно тёмной крови, растекавшейся по зелёному платью, — сейчас ей нужен врач, причём самый лучший, или я за себя не ручаюсь.
Командор смерил меня оценивающим взглядом.
— Но-но, полегче, — сказал он. — Итак...
— Это она! — раздался очередной обвиняющий возглас, и мне даже не пришлось поворачивать голову, чтобы узнать давешнего святошу. — Это она вела еретические грешные разговоры, пугала народ, возводила хулу на богов, а ещё...
Вокруг собралась уже настоящая толпа, и стражники беспокойно оглядывались по сторонам. Командир Зувр нетерпеливо кивнул, приглашая меня идти за ним, и первым двинулся в сторону боковой улицы. Я пристроился следом, так что храмовнику, оказавшемуся вдруг в хвосте процессии, ничего не осталось, кроме как припустить следом, продолжая вещать на ходу: