Чтобы хоть как-то облегчить его страдания, я, сколько позволяла фигура Даффи, виновато нахохлился и принял услужливое и немного придурковатое выражение лица. Зувр кончил пролистывать бумаги, затравленно огляделся, словно ища, чем бы ещё заняться, взял со стола карандаш, повертел его в пальцах и, поняв, что отступать дальше некуда, поднял взгляд на меня. Я поспешно отвёл глаза.
— Ну, что же, займёмся теперь вами, — устало, с деланым равнодушием сказал капитан. — Начнём с самого начала, и давайте, пожалуйста, начистоту.
— Командир, я ничего... — заныл Даффи.
— Всему своё время, — предостерегающе поднял палец офицер. — И всё по порядку, — он отыскал чистый лист бумаги и положил его перед собой. — Фамилия, имя?
— Оулдсен. Даффи Оулдсен, сэр.
— Год рождения?
— ...восьмой, сэр.
— В самом деле?
— Нет, сэр. Девятый.
— Что?!
— Новогодняя ночь, сэр. Родители сами не знают.
— Чёрт с вами... Род занятий?
— Охота, сэр.
— За чем именно?
— Куропатки, сэр.
— Куропатки?
— Да, сэр. Иногда — лисы, кролики, кабаны — редко.
— Откуда вы прибыли?
— Из Залунья.
— Насколько «За»-лунье?
— Очень дальнее, сэр. Почти сорок миль[1].
Карандаш Зувра бегал по бумаге.
— Когда вы прибыли в Кромвель?
— Вчера после обеда, сэр.
— Вы были один?
— Нет, сэр. С потерпевшей, сэр.
— С какой именно потерпевшей?
— С друидкой Димеоной Миянской, сэр.
— «С главной подозреваемой»... Цель прибытия?
— Охрана и помощь.
— Помощь кому и охрана чего?
— Потерпевшей, сэр. Потерпевшей, сэр.
— Прекратите её так называть!
— Слушаюсь, сэр. Димеоне Миянской, сэр.
— Перестаньте всё время добавлять «сэр»!
— Слушаюсь, сэр! Простите, сэр.
Карандаш скрипел, настенные часы мерно тикали. В другой ситуации я, возможно, почувствовал бы симпатию к капитану, старательно исполняющему свой долг, но сейчас эта нарочитая пунктуальность вместе с хождением вокруг да около начинали действовать мне на нервы.
— Вы давно с ней знакомы?
— Со вчерашнего дня, сэр.
— Тогда почему же вы держались вместе? Она наняла вас?
— Нет, сэр.
— Вас связывают с ней отношения личного характера?
«Старый же ты хрыч!» — подумал я.
— Нет, сэр.
— Тогда в чём причина?
— Мне показалось, что она нуждается в моей защите, сэр.
— Вам показалось?
— Теперь я в этом уверен, сэр.
— «Теперь»?
— После произошедшего сегодня на площади, сэр.
— Ах, это...
Зувр взял со стола какую-то бумагу и помахал ею, словно бы давая мне оценить вес выдвигаемых против меня обвинений.
— Чем вы занялись по прибытии в город?
— Купили платье для Димеоны, сэр.
— Зачем?
— У неё не было своего, сэр. Только друидский костюм, сэр, не слишком приличный.
— Значит, это была её идея?
— Нет, сэр, моя. Скудно одетая девушка на улице привлекает слишком много внимания.
— А разве, шляясь по улицам, вы не привлекали внимание?
— Это другое внимание, сэр. Неодетая Димеона привлекла бы не то внимание, которое нам было нужно.
— Вы покупаете одежду всем голым людям?
— Нет, сэр. Только тем, кто мне нравится.
Офицер делал вид, что старательно конспектирует мои ответы, я отвечал, преданно глядя ему в глаза, словно бы в самом деле был счастлив помогать следствию. Иногда моя работа кажется мне омерзительной.
— Нож? Вы утверждаете, что в неё бросили нож? Интересно. И что было дальше? В неё попали?
«Ах ты ж сукин ты сын!» — подумал я.
— Мы опросили семнадцать свидетелей, и никто из них не подтверждает вашу версию о том, будто на проповедницу было совершено покушение. В любом случае — вы не видели, кто бросил этот ваш кинжал?
— Нет, сэр, я как раз отвернулся. Вы стояли у меня за спиной — скажите, может быть, это видели вы?
— Здесь вопросы задаю я!
— Да, сэр! Простите, сэр.
Стопка листов с протоколом росла.
— Скажите, вы не слышали, чтобы обвиняемая угрожала кому-то в толпе — мне, например?
— Нет, сэр. Но я невнимательно слушал.
— Вы рассеяны?
— Нет, сэр. Я старался следить за толпой.
— Зачем?
— Я же вам говорил, сэр: чтобы с Димеоной чего не случилось.
— Почему же тогда она ранена?
— Я не справился, сэр.
— Вы плохой бодигард?
— Я хороший охотник.
Карандаш офицера стучал по бумаге.