Мистер Гнутт взглянул на меня безо всякого выражения:
— А материальный ущерб? А телесные повреждения?
— Спишите на зачинщиков беспорядка, — буркнул я, понимая, что терять мне всё равно нечего: помирать, так с музыкой. — Если, защищая друидку, я наступил кому-нибудь на ногу или влетел в витрину с посудой, в том не было злого умысла. Если же вы о развороченном заведении...
— Да-да, — кивнул сэр Ларри. — Что с ним?
— Боюсь, Димеона была вынуждена прибегнуть к некоторой самообороне, и немного не рассчитала свои возможности, — признал я, поскольку соврать, что жизнь в постройку вдохнул я сам, у меня не повернулся язык. — Уверяю вас: у неё были все основания для защиты.
Офицеры обменялись молчаливыми взглядами.
— Стало быть, вы отвергаете обвинения? — спросил Зувр.
— Отвергаю.
— Даже при том, что у нас есть, как вы понимаете, довольно много свидетелей?
— Да.
— И всё-таки, — Зувр перешёл на доверительный тон. — Мне кажется, для вас будет лучше, если вы отбросите предрассудки и начнёте сотрудничать со следствием. Скажите: кроме Кромвеля и Вебезеккеля, вы успели где-нибудь побывать — я имею в виду, вдвоём с вашей сообщницей Димеоной Миянской?
— Нет.
— Мы ведь всё равно это узнаем!
— По-прежнему нет. Разве только в лесу по дороге в Кромвель из Вебезеккеля.
— У меня тоже вопрос, — подал голос господин Гнутт. — Мистер Даффи! Вот вы с вашей сообщницей ходите из города в город и устраиваете везде беспорядки. Скажите, это у вас, что, хобби такое? Или это — только прикрытие для вашей основной, ещё более деструктивной, деятельности? По чьему заданию вы работаете?
— Никаких беспорядков я не устраиваю, — возразил я. — Никаких заданий у меня нет. Мне самому крайне прискорбно то, что стража не в состоянии обеспечить в своих городах безопасность одной проповедницы, не причинившей никому вреда и путешествующей с исключительно мирными целями. Я с ней хожу потому, что её проповеди пробудили во мне искру надежды, вот и всё.
— Надежды на что?
— На вечную жизнь.
Гнутт перевёл взгляд на Зувра.
— Полагаю, всё ясно, — сказал он. — Лейтенант, у вас есть возражения?
— Нет, полковник, — ответствовал Зувр, самолюбие которого явно было ущемлено апелляцией к его званию. — Леди Луара?
Взгляды устремились на даму в белом, молча курившую на продолжении всей сцены. Леди коротко качнула головой, чуть разведя пальцы — этот жест мог означать что угодно, но отчего-то в тот момент он показался мне странно знакомым.
— Ну, что ж... — офицеры вновь посмотрели друг на друга. — В таком случае я полагаю...
Я задержал взгляд на странной даме — убедившись, что никто больше не смотрит в её сторону, та повторила жест уже более явственно, и тут я, наконец, вспомнил, откуда знаю его: одна из моих хороших знакомых имела обыкновение кивать похожим образом, задавая вопросы вроде: «Максим! Ты так и будешь стоять столбом, или как?» Я на секунду прикрыл глаза — ах, вот оно что!..
— Господин Зувр? — как сквозь сон, услышал я собственный голос.
Офицеры смолкли, уставившись на меня.
— Да?
— Господин Зувр, не могли бы вы попросить сэра Ларри и вашу охрану выйти? — попросил я. — У меня есть кое-что, что я хотел бы сказать лично вам с леди Луарой с глазу на глаз, поскольку это касается дела чрезвычайной важности.
Командиры переглянулись.
— Попросить... Выйти? — медленно багровея, переспросил мистер Гнутт. — Господин Даффи, вы отдаёте себе отчёт в том, что...
Его речь была прервана щелчком зажигалки — то леди Луара начала новую сигарету. Обернувшись, вебезеккельский стражник встретился с нечитаемым взглядом из-под вуали. Добившись к себе внимания, дама в белом степенно кивнула.
— Ах, вот как?.. — сэр Ларри поднялся. — Ну, если вы так настаиваете...
— Но послушайте... — лейтенант Зувр мялся, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
Старший по званию офицер похлопал его по плечу.
— Всё в порядке, — сказал он с кислой усмешкой. — Раз ваши гости настаивают, я, так и быть, подожду в коридоре.
Сказав это, он первым направился к двери. Я перевёл взгляд на топтавшихся рядом со мной стражников:
— Охрана? Если боитесь, можете меня связать.
Теперь, когда Гнутт ушёл, Зувр чувствовал себя всё менее уверенно.
— Наручники, — хриплым голосом приказал он.
Один из тюремщиков защёлкнул кандалы у меня на запястьях.
— Хорошо, вы свободны.
Нервозность офицера передалась подчинённым — те вышли, бросая на меня косые неприятные взгляды. Зувр кашлянул, поставил локти на стол и опустил подбородок на сцепленные в замок пальцы: