– Я же не убивала никого! – повторила почти точь-в-точь Ольгин аргумент. – Неужели ты не понимаешь, что развести кого-то на пятьсот рублей, а именно столько стоит расклад, это одно, а заставить несчастных девочек выпрыгивать из окна – это вообще другое! Я не способна на это!!
– Пятьсот рублей, говоришь, ага, – задумчиво молвил наш похититель и даже потер затылок, мол, думаю над этим. – А как же жена бывшего депутата Леонтьева, которую ты заставила опрыскать мочой бездомных животных свою одежду и ходить в ней неделю, не снимая и не принимая душ? С которой ты взяла, кстати, далеко не пятьсот рублей. Ты что, еще не поняла? Я слежу за вами обеими довольно давно. Слишком давно, чтобы можно было не понять, что вы такое…
– Ну так грохни нас, если понял, какие мы! – встряла Лелька. Лучше бы молчала, ей-богу, чем такое говорить… – Че ты тянешь кота за яйца?
– Ой, как грубо, матушка Ефросинья, или как там… Бабушка. Для бабушки вообще непотребщина, ведь бабушка – это другой уровень, так? Я бы грохнул вас, – другим тоном, более серьезным, заговорил он, – легко и просто, но мне нужны не вы. Мне нужен ваш духовный наставник. Убью я двух корыстных куриц, а дальше придут такие же. Нет, рыба гниет с головы. Убивал я только для того, чтобы вас напрячь, чтобы вы выдали себя – это во-первых, и чтобы поняли, что шутки со мной плохи – это во-вторых. Я и так уже много времени на вас угробил. Вы прекрасно знаете, как далеко я могу зайти, однако до сих пор не ответили на мой вопрос. Ну не курицы ли вы тупые?..
– Алекс мертв, – повторила я, – я видела его смерть своими собственными глазами! Ну подумай же ты, если все так хорошо и легко, если у нас секта и прихожане на потоке, и менты у нас прикормленные, ну зачем же мне возвращаться сюда и кривляться на камеру за тысячу рублей в час? Я бы осталась с ним там!
Лисин нахмурился. Наверняка он уже думал об этом, и у него есть какой-то аргумент. Но мне нужно услышать этот аргумент, чтобы его разбить. Иначе я очень быстро проиграю в споре, ежели не понимаю, что в голове у оппонента, а это чревато серьезными последствиями. Капитан, невзирая на подчас неадекватное поведение, все-таки человек логического склада ума, как мне видится.
Но вместо того чтобы оспаривать мои доводы, он поднял канистру воды с пола и задал новый вопрос:
– Кому ты это везла?
Блин, что ж такое…
– Себе.
– Да? – Судя по интонации, он явно не поверил.
– Видишь ли, у меня есть тут домик на курьих ножках, оставила соседка. Помнишь, где квартиры то сдают, то не сдают? Вот хозяйка этой квартиры была бабушкиной подругой. Я за ней ухаживала, когда она болела перед смертью, и она мне домик сей оставила. Дочь ее, которая квартиру теперь сдает, пыталась это оспорить, но не смогла. Ну и плюнула, потому что дом сам видишь где. Ну то есть… – я осмотрелась. – Я не знаю, где мы сейчас, но ты помнишь, какой адрес я называла. Деревня далеко от всех благ цивилизаций, так что даже земля дешевая, а дом вообще доброго слова не стоит, ни газа, ни канализации, только электричество и водопровод. Вот я и хотела заныкаться на пару деньков, потому что прятаться у Лельки уже не могла. Ты, видишь ли, сумел посеять зерно сомнения… Да еще этот Генка…
– Кто?
– Да ухажер мой незадачливый… Не важно. Короче, я решила отсидеться в деревне. Это все можно проверить. Тем более тебе, как менту. И что бабка завещание оставила, и что есть у меня бывший сокурсник Геннадий Крупов, который постоянно названивает. Возьми распечатку звонков, ну и… – Я пожала плечами.
– Это все, конечно, очень хорошо, только твои… – далее шло весьма некультурное слово, обозначающее тех, с кем я якобы состою в интимной связи, – меня слабо интересуют, а твое имущество я проверил, никаких домиков в деревне за тобой не числится. Ты, по-моему, так и не поняла, что врать мне нельзя…
Лезвие ножа опять приблизилось к лицу на опасное расстояние…
– Я не оформила его, ты в курсе вообще, сколько в нашей стране платят за эту бумажку драную с печатями, что ты наследник? У меня нет пока таких денег. Но я успела подать заявление до истечения полугода со дня смерти старушки, так что можешь поинтересоваться в конторе нотариуса. Могу дать адрес.
Лезвие завибрировало. Капитан раздумывал. Для вранья слишком быстро отвечаю и вроде бы все складно говорю. Но он ведь знает, знает, что это не так, точнее – чувствует. Такие звери, как он, многое воспринимают чутьем, доверяют своим инстинктам. Давай же, молилась я про себя, смени точку сборки с чутья на левое полушарие. Сопоставь все факты. Пазл должен сойтись на том, что Алекс мертв, а я просто решила сбежать.
– Если не ты помогала ему вербовать девушек, то кто?
– Мне откуда знать?!
– Ну все, надоело…
Он сжал ладонью нож и замахнулся.
– Наталья Красько!! – заорала я. – Ее зовут Наталья Красько. Насколько я знаю, после смерти Алекса она переехала в Сочи.
На миг я подумала, что время остановилось. Я, словно Пайпер из «Зачарованных», заморозила его. А что? Она ведь тоже была ведьмой, только на Таро не гадала, но какая разница? Способности проявляются по-разному.
Лелька сидит зажмурившись. Лисин смотрит прямо на меня немигающим взором. В отведенной в замахе руке острый ножик, лезвие поймало блик от лампочки Ильича под потолком. Никто не шевелится, лишь моя грудь вздымается быстро-быстро. И тишина…
И тут странные метаморфозы начали происходить с лицом зверя. Узкая полоска губ, сведенных холодом отстраненности, стала преображаться в жадный оскал довольного хищника. Не улыбка, не ухмылка, а что-то иное. Просто издевка губами – вот что.
Нож медленно опустился.
– Ну наконец-то! Я-то уж думал, не дождусь вразумительных ответов. Значит, не ты все-таки детишек соблазняла пряниками полета и райскими кущами?
– Нет, не я, – спокойно ответила я.
– А что так? Не позволил тебе Алекс к девочкам приближаться?
– Я социофоб. Умею только кривляться на камеру. А при живом общении теряюсь. Тем более с людьми женского пола.
– Вот оно что… Ну ладно.
Алекс, подхватив баклажку с водой, ушел наверх.
Я громко выпустила воздух из легких, словно он был тяжкой ношей для меня и я счастлива была от него освободиться. Хотя, сказать по правде, дышать – просто дышать – уже кажется прекрасным в такие моменты.
Лелька молчала. Почему-то это стало напрягать.
– Лелька, как ты?
Тишина.
Я всматривалась в ее лицо. Глаза уже открыты, смотрят в одну точку. Не на меня.
– Лелька!
– Что это было сейчас, Карина?
Карина, значит… Ну все, я попала. Если Лисин меня не прибьет, то это сделает она.
Капитан, однако, довольно быстро вернулся. И опять с канистрой. Но на сей раз в ней была не вода.
– Нет-нет… – тихо залепетала Лелька, самым большим страхом которой было сгореть заживо. Пирофобией она обзавелась примерно семь лет назад. Когда вернулась из ларька и застала… ну, вы знаете, короче, какую картину она застала. Это-то понятно, но люди в квартире все-таки ничего не почувствовали, потому что умерли от взрыва. Мгновенная смерть. Нам, похоже, будет гораздо хуже…
– Помнишь франшизу «Пункт назначения»? – с грустной усмешкой спросила я. – Мы должны были умереть при том взрыве…
– Заткнись! – фыркнула она и, по-моему, сразу же потеряла сознание. Во всяком случае, когда Лисин начал брызгать на нее жидкостью из красной канистры, никак не реагировала. Голова завалена набок, глаза закрыты. Что ж, я ей даже немного завидую…
После нее капитан принялся за меня.
– Слава, тебе не нужно этого делать…
– Вот ты как запела, – заржал этот полоумный. – Слава! Скажи еще: Славочка, мой зайчик… Ну давай, давай, умоляй меня!
– Не дождешься… Но мог бы просто застрелить, как всех остальных.
– А все остальные не были ведьмами, чтобы их сжигать живьем.
– А Злата?
– А что Злата? Это все твое влияние. Я успел ее отправить к праотцам, пока она еще не начала заниматься этой непристойной деятельностью. Ей повезло, что я добрался до нее раньше, чем ты. Твои слова – яд. Ты ее медленно отравляла. Заставляла отказаться от себя и принять обличье мужчины. На Западе подглядела, да? Не удивлюсь, если следующему несчастному ты велишь стать бесполым существом. Оно. Чтобы еще больше клиентов пришло – просто из интереса.