Никого возле кабинета не наблюдалось, а внутри была полнейшая тишина, что служило приглашением войти. Стукнул по своей старой привычке пару раз перед входом с целью скорее просто привлечь внимание и вошел внутрь.
Я оказался в не столько медицинском кабинете, сколько в комнате психолога. Письменный стол с бумагами и куча шкафов с обилием книжных томов разных размеров и расцветок. Даже вместо кушетки здесь был мягкий на вид диван с покрывалом зеленого цвета.
В небольшой комнатке сидел старичок в коричневом костюме-тройке с бабочкой и небольшой книжечкой в руках. Густая полностью седая шевелюра была зачесана назад. Из нагрудного кармана пиджака торчала ложка. Не такая как у врачей, а обычная столовая ложка с цветочными узорами.
Моему появлению старичок очень обрадовался. Едва я сел к нему за стол, он начал заваливать меня разными вопросами об этом мире. Мои попытки объяснить истинную цель визита к доктору тут же решительно отметались. Вдоволь помучив меня вопросами о фамилиях членов правящей семьи, количестве армейских чинов, типах банковских операций, прозвищах героев бульварных романов, доктор многозначительно откинулся на своем стуле.
- Вы, верно, даже не запомнили половину заданных мной вопросов?
- Я потерял память и к вам пришел по этой причине. Мне в справочной сказали, что нужно идти сюда… - В который раз пытался донести до этого старикана мысль, но тут же получал жест с поднятым вверх указательным пальцем.
- Погодите, - раз примерно в двадцатый сопроводил этим словом жест, - вы не запомнили все вопросы?
- Честно? – Меня этот доктор начинал раздражать, - два вопроса помню только.
- Но что если я вам кое-что выпить и вы вспомните все, сопровождая их ответами и, если вам хватит красноречия, небольшой характеристикой и оценкой?
Теперь я хотя бы понимаю, к чему он ведет. Выпей волшебный эликсир и сними разблокируй новые навыки и умения.
- А вы не хотите спросить причины, по которым я потерял память? – Недоверчиво покосившись на торчащую из его кармана ложку, спросил я.
- Вы помните?
- Вообще-то нет.
- Ну так зачем вы задаете глупые вопросы? – Чуть ли не закричал доктор, подскакивая на стуле. – Пить будете?
- Если есть чем закусить, - съязвил я.
- Очень смешная шутка. Вот вам за нее награда – самый гадкий состав.
На стол опустился маленький флакончик с мутной белой жидкостью. По загривку пошла цепь мурашек. Разум решительно отмалчивался, а вот тело определенно что-то знало.
- Может хоть осмотрите меня или анализы возьмете?
- Я – старый лекарь. У меня есть дар видеть человеческие недуги. Ты и спросить ничего не успел, а мне уже известна твоя болезнь и готов план лечения. Так что пе-ей, - доктор вложил флакончик мне в руки.
Доктор доверия мне не внушал, но на что не пойдешь с нашей медициной.
На вкус эта мутная дрянь напоминала коктейль из мыльной воды и сиропа от кашля. Едва сдерживая рвотные позывы, я уставился на довольное лицо доктора.
- Ну, а теперь воспроизводите вопросы, - доктор постоянно переходил с «ты» на «вы» и обратно.
В памяти всплывали давно забытые формулы по физике, этикетки майонеза на казахском, матерные частушки от местных алкашей и много прочей дряни. Даже вспомнил как играть на пианино музыку из сталкера, чему оказался несказанно рад. Вот только это были мои воспоминания, а не Констанина, ничего из прошлого которого вспомнить не получилось.
- Я все равно ничего не помню из прошлого, - я поморщился от внезапно накатившей головной боли.
- Не придуривайся, - доктор сморщил лоб.
- Честно.
- Врешь! У меня дар! Ты все вспомнил.
Слушать меня больше не стали. Стребовав с меня рубль, доктор чуть ли не пинками спровадил из кабинета. Вот вам и сервис. Были бы в этом мире отзывы – поставил бы двойку.
С бухнущей от воспоминаний головой кое-как добрел до отеля. Провалявшись минут пять на кровати в своем номере, я задремал до самого вечера.
Планы в самом начале пошли под откос. Сегодня уже слишком поздно заниматься этим вопросом. Я не сомневаюсь, что зелье доктора в обычных обстоятельствах должно было бы подействовать на разум. В памяти всплыло многое из жизни до и после смерти, а после продолжительного сна оно приобрело четкую структуру и легло в необходимые папочки и сборнички в моей голове. Даже строчки из той недоступной моему понимании книги твердо впечатались где-то в подкорках.
У меня был на памяти какой-то заслон, крепко удерживавший память Константина в забвении. Иначе как еще можно было бы объяснить отдельные отрывки, просачивающиеся понемногу в мозг? В первый день заслон был крепок и плотен. На вторые сутки в нем появилась прореха и первое воспоминание пробралось из заточения. Раз за разом с разной периодичностью отрывки проникают. Я бы поставил руку на отсечение, что и дальше память будет приходить новыми кусками, как ассоциация, как эмоция, как внезапный факт.