После попыток поднять Кирсновского посредством применения мягкой силы он со мной заговорил. А уж после применения силы пендалей по мягким местам сообщил, что за нами уже едут и с минуты на минуту должны быть здесь.
На пустырь приехала небольшая бежевая карета. Кучером был еще один подопечный Кирсновского. На беглый взгляд никаких звериных черт у него не проступало. Обычный мужик в льняной рубахе с немного опухшим от пьянок лицом. Его даже звали по человеческому имени Гришей. Не знаю, правда, зачем, если со своими химерами у Кирсновского была ментальная связь. Для меня представление устраивал, наверное.
Я уже порадовался, что мы наконец-то уедем с этого злосчастного закутка, но у моего соратника случился внезапный приступ идиотизма. Он категорически запретил портить новое убранство и бархатные сиденья. Пока мы не решим проблему с нашей грязной одеждой, Гриша дверцы нам не откроет.
Сундук с вещами из новой кареты тут же оказался вскрыт. Кирсновский откопал более-менее приличную рубаху при содействии кицунэ начал переодеваться.
Главный комизм угрозы заключался в том, что окон на этой карете тоже не было. Взяв небольшой разбег, я просто запрыгнул внутрь, нещадно обтираясь о зеленые мягкие сиденья.
Через минуту щелкнула дверца. С болезненным кряхтением залез человек в мешкообразной рубахе и похожими на трубы штанами. Решил, что вычищать половину кареты лучше, чем всю.
Следом залезла кицунэ в более-менее приличном виде. Хотя толку от этого было не так уж и много, ведь я уже успел перемазать с одной стороны все, до чего смог прикоснуться.
Часовщика прихватили вместе с собой, чтобы потом со всей острасткой допросить. Под вопли отчаянья Кирсновского усадили нападавшего на чистое сиденье. Даже кицунэ захихикала, не говоря уж про мой издевательский смех.
Я рассказал об утрате карманного пистолетика Лидии. Кирсновский пообещал дать указание для своих химер, чтобы они прочистили весь пустырь и принесли потом его. Если, конечно, эта вещица не исчезла бесследно.
Мы отчалили от пустыря в приподнятом настроении. Как бы химеролога не корежило, но по глазам видно было облегчение и плохо скрываемую радость от того, что мы остались живы и относительно здоровы.
Я спросил у него о том магическом трюке с птицей и возможности применения подобного заклинания на человеке. Меня заверили в том, что это можно провернуть только на низших существах с несложной структурой организма, вроде отдельных птиц и земноводных. На млекопитающих зверей сил у него не хватит, не говоря уж про человека. Для этого нужны растворы со сложным составом и специальные активные источники магической энергии.
К моему удивлению Кирсновский меня заверил, что на пустыре был не весь состав его небольшой дружины. В последние дни он создал много химер и сделал бы еще больше, если бы не перекрыли поставки подопытных людей. А прекратились они как раз из-за того, что парень провинился перед Шатым.
Барон Павел Александрович Шатый владел психиатрической лечебницей и хосписом на окраине Боратовска. В этих двух местах был директор, главврач, коллегиальный состав представителей Имперского Лечебного Отделения, наблюдающий за работой и ведением дел. По документам те два здания были казенными и находились на балансе города. Все отчеты шли непосредственно в администрацию. Определенной роли в этой системе у Шатого не было. Но все знали, что главнее всех в тех двух заведениях являлся именно этот барон. Его все работники психиатрической лечебницы и хосписа называли без лишних титулов Хозяином.
В море часто случались случаи безумия из-за воздействия отдельных видов морских тварей или случайных магических штормов. Кроме того, были неподалеку шахты, где гробили здоровье каторжники. Так что больных душой и телом хватало. Путь в столицу был долгим и не каждый ослабевший смог бы его потянуть, поэтому их оставляли в Боратовске.
С молчаливого согласия администрации города Шатый мог организовывать бригады для незаконного отстрела местной живности. Некоторые твари были особо опасны и представляли смертельную угрозу для человека. Обычные охотники обходили места их обитания самыми дальними тропами, а вот отрядам Шатого терять было нечего. Вместо медленного загибания внутри больничных палат они получали дорогостоящие лекарства, в том числе и алхимические. Был также крохотный процент от выручки за каждого из убитых животных. Администрация города на словах осуждала организацию этих отрядов, но дальше порицания не заходила. По всей империи ожидали поставок экзотических мехов и ингредиентов из далеких восточных земель, которые росчерками пера бюрократов превращались из браконьерских в купленные у гойдийских купцов.