Магическое пятно на полу вибрировало и переливалось оттенками синего. Барон не спешил появляться. Пытался понять мою задумку. Небось сомневается, хитрый план у меня такой или я пытаюсь предугадать место его появления и подготовил в том месте ловушку.
Тишина в гостиной начинала давить. Еще и Лидия не осмеливается сказать хоть что-либо. Даже дышать стала чуть тише, чтобы не мешать нашей битве. Боится, как бы ей не перепало, но в то же время интересно понаблюдать за схваткой. Потому сидит у стенки и только глаза из-за дивана выглядывают.
Наконец-то послышался стук. Я резво развернулся на звук.
Барон немного помедлил, но все же начал заносить руку для броска трости в воздух. Тогда я и наступил в ловушку.
Под моими ногами поднялся магический смерч. Десятки синих молний ударили во всякую мелочь в комнате. В меня полетели карты, огарки свечей из люстры, пепельницы, крупные осколки разбитой бутылки, целая россыпь монет разной ценности. Магическая сфера барона тоже полетела, но была остановлена поднявшимся в воздух блюдом с сушками, которое стояло до этого на столике возле Лидии.
Одна из молний ударила и в трость. Шатый попытался отменить действие моей магии запуском ответной энергии, но трость уже летела в мою сторону.
Со стиснутыми до рези зубами я пытался прикрыть уязвимые места тела от попадания в них всякого хлама. Благо хоть стекло на полной скорости в меня не попало и застряло в спине полетевшего в меня стула. Бархатная сидушка хорошенько саданула мне по плечу, но хотя бы без переломов.
Трость полетела в мою сторону. Я поймал ее в охапку и сделал шаг в сторону от ловушки. Очень своевременно, а то одна из молний попала по дивану.
Магия прекратила действие. Теперь гостиная начала приобретать более привычный для моих глаз вид. Порядок выглядел совсем уж чужеродным для этого ателье.
- Я бы похлопал вам, господин Любомирский, но увы… - Шатый приподнял культю, край раны которой продолжал светиться зеленым светом.
Трость не выглядела какой-то необычной. Хорошо выделанное дерево с натертостями от перчаток на набалдашнике. Не сказать, что она позволяет так с легкостью переходить из материальной формы во что-то неосязаемое и незаметное.
От греха подальше просунул трость портупею рядом с ножнами для катаны. Зафиксировалась она крепко и выпасть не грозила. По крайней мере, так представлялось мне.
Магическая сфера полетела в мою сторону, но была отбита подброшенной вверх пепельницей. Теперь у меня было достаточно вещиц, которыми можно останавливать его атаки. Все тело в синяках от этого шторма, но оно все равно того стоило.
Я поднял вверх кучу мелкого мусора и, крепче обхватив катану, двинулся резво на барона. Он пытался пускать в меня одну за одной сферы, но их было легко ловить даже отдельными монетками. Будь у него вторая рука здоровой, то атаковал бы меня в два раза чаще и тогда вещицы для прикрытия могли закончиться. Но этого не случилось.
Между нами осталось пару шагов. Барон выставил перед собой зеленоватый полупрозрачный барьер и для верности держал его ладонью, вокруг которой пульсировала энергия.
Как заправский самурай я верил в превосходство стали над энергией тела, души и непойми еще чего. А если вера в императора достаточно крепка, то никакая магия не остановит разящую руку.
Лезвие рассекло магический барьер и с легкостью отрубило выставленную вперед кисть.
Барон ошарашенно уставился на растекающееся по остаткам белой лайковой перчатки пятну крови, но и та спустя секунду прекратила течь. Его голова затряслась, а вены на шее вздулись.
- Нет чести этих восточных дикарей, - прохрипел он сквозь зубы, - и оружие у них нечистое…
Шатый покачнулся и упал плашмя на пол. Из уголка рта вытекла капля темно-красной, почти черной, крови и быстро засохла. Он уже не дышал.
До моих ушей донесся звонкий звук откупориваемой бутылки с вином. Я ошарашенно обернулся. Лидии уже не было видно. Только бутылка в черном стекле зависла горлышком вниз и жидкость постепенно уменьшалась.
Выпив залпом грамм двести, хозяйка ателье перевалилась из-за спинки на сам диван. Бутылку крепко сжимала в руках, но даже так умудрилась облиться. Теперь сидела и с недовольным лицом пыталась оттереть платье, которое оставалось на ней с того вечера в особняке у Борисовых.