— Сид...* [30] — пробормотал Савл.
— Так его звали? Ну вот, они объединились около него и прогоняли мавров, как только те осмеливались сунуться в Ибирию.
— Вот почему мавританское влияние здесь не настолько сильно, как в нашем мире, — сказал Савлу Мэт, но Знахарь уже задавал новый вопрос:
— А мусульмане создали свою собственную империю?
— Создали. Объединенные новой религией, они стали первой из южных провинций, отколовшейся от Латрурийской империи. Минули годы, и они основали свою империю.
— Однако завоевания у них совершали миссионеры, а не полководцы.
— Поначалу да. Но как только пал Рэм, мусульмане объявили священную войну и завоевали все, что только могли, хотя, видит Бог, у них уже и так всего было предостаточно! Они ломились в ворота Византии, но были отбиты. Потом, когда к власти пришли сыновья завоевателей, мусульмане успокоились и стали жить тихо и мирно под мудрым руководством просвещенных владык.
— А расцвет арабской империи пришелся как раз на то самое время, когда Гардишан объединял Европу в новую империю?
— Верно. — Аруэтто нахмурился. — Вы непременно должны мне рассказать, как это возможно, чтобы вы были из другого мира, — ваш мир так похож на наш и вместе с тем так от него отличается?
— Будет время — расскажем, — заверил ученого Мэт. — А у меня такое чувство, будто бы вы мусульман не очень-то осуждаете.
— Как я могу осуждать их? — вздохнул Аруэтто. — Как я могу, когда они ценили науки и искусство, и именно они сохранили такое количество дорогих моему сердцу греческих и латинских книг!
— Но тогда вы не должны пылать особой любовью к Церкви?
— Я, как могу, стараюсь вести себя благоразумно, — отвечал Аруэтто.
— В конце концов, — угрюмо пробормотал Савл, — в Латрурийской империи существовала терпимость в отношении всех религий, но после того, как пал Рэм, Церкви уже не нужно было проявлять такую веротерпимость, правда?
— Во времена правления Гардишана миссионеры совершили великие подвиги, — уклончиво отозвался Аруэтто.
Мэта передернуло при мысли о том, как мечом обращали людей в веру. Он понадеялся лишь, что Гардишановы монахи не были такими жестокими, но промолчал и ни о чем не стал спрашивать Аруэтто.
Спросил Савл:
— И все исключительно добрым примером? Не насильно?
— Изредка насильно. — Аруэтто избегал встречаться взглядом с Савлом. — Должен, увы, признаться в том, что в некоторых случаях обращения в христианство совершались больше ради чинов и титулов, нежели по убеждениям.
— Ну естественно, если хочешь вскарабкаться наверх, нужно исповедовать ту же самую религию, какую исповедуют ребята, забравшиеся туда раньше тебя. — Савл издевательски ухмыльнулся. — Между тем все равно насилием это не назовешь. Но вот когда христианами стали почти все поголовно, это зернышко коррупции дало корни, а потом расцвело пышным цветом, верно?
— Пышным и ядовитым, — признал Аруэтто. — Так все и было, и затем был собран урожай в виде нетерпимости. А потом император византийский — он так именовал себя, хотя его империя сжалась до размеров королевства — начал опасаться нового племени мусульман, зародившегося на Востоке, — турков, и тогда он призвал наследников Гардишана присоединиться к нему и отобрать Святую землю у неверных* [31].
— Крестовые походы. — Савл сверлил глазами Аруэтто.
— Да, так они и назывались. И мы должны признать со всей благодарностью, что эти походы помешали туркам завоевать Европу. Крестоносцы до сих пор не заняли Византию.
— О... — негромко проговорил Мэт. — Похоже, вы о крестоносцах неважного мнения?
Аруэтто вздохнул:
— Некоторые из них были ведомы истинным религиозным духом, но большинство отправились в крестовые походы по личным причинам: из жажды наживы или из желания обрести власть, а кое-кто хотел основать собственное царство на Востоке. Внуки Гардишана перессорились из-за добычи, и христианские королевства ополчились друг против друга. Таким образом, для Зла распахнулась дверь, и оно не замедлило в нее войти. Мало-помалу одно за другим христианские королевства обманом или соблазном попали под власть королей-колдунов, повинующихся силам Зла.
— Таких королей, каким был дед Бонкорро. — Мэт обернулся на всякий случай, взглянуть, как там разбойники. — Или он узурпировал престол у узурпатора, который... ого!
— Кто-то скачет! — Савл вскочил на ноги и посмотрел в ту сторону, куда смотрел Мэт. — А я-то думал, войско будет отдыхать до утра!
— Неужели разбойники опять нападают? — Аруэтто, побледнев, встал.
— Нападают, — ответил Мэт. — Очевидно, у них вдруг появилось ответственное отношение к этому занятию, а причина понятна. Это мы. — Он обернулся к Савлу. — Пожалуй, нам стоило бы убраться отсюда, да поскорее.
Савл покачал головой:
— Сейчас их это не остановит. До сих пор они исполняли некий спектакль, дабы оправдать получаемые деньги и не давать папе расслабиться, а вот теперь они идут в атаку со всей серьезностью, так почему бы им не завершить начатое дело вне зависимости от того, в Ватикане мы или нет?
— Если мы бросимся отсюда бежать, они, вероятно, рванут за нами.
— Все войско? — Савл покачал головой. — Только если мы сумеем добежать до другой крепости, пригодной для осады раньше, чем нас настигнет погоня.
Аруэтто, тяжело дыша, спросил:
— Как же нам защищаться?
— Как? Прежде всего вызовем сюда тех, кто меня в эту заваруху втянул. — Савл выудил из кармана рубахи шарик на цепочке и нажал сбоку кнопочку. — Знахарь — Черному Рыцарю! Отвечайте, сэр Ги! Отвечайте и явитесь к нам. Я вашего чародея вытащил, теперь вы вытаскивайте нас из беды!
Черный Рыцарь вытащил из-под лат амулет, и войско Алисанды остановилось на скаку.
— Черный Рыцарь — Знахарю. Слышу вас, чародей Савл. Какие теперь у вас неприятности?
— Мы попали в окружение, — ответил Савл. — И не можем просто взять и удрать отсюда! Мы должны от них избавиться. Есть какие-нибудь предложения, сэр Ги?
— Предложений масса, но все они требуют, чтобы я находился рядом с вами. А вы что-нибудь задумали?
— Воздушную тревогу! — произнес голос Мэта.
Сердце Алисанды радостно забилось. Он был жив и здоров и в этом мире — он в этом мире, иначе как бы он смог говорить через это странное устройство! И по голосу не скажешь, что он слаб или болен.
— Где он? — торопливо спросила королева.
— Где вы? — спросил сэр Ги.
— В Ватикане, — отвечал голос Савла.
— О, там они под надежной защитой! — облегченно воскликнула Алисанда.
— Несомненно, власть его святейшества должна защищать вас, — проговорил в амулет сэр Ги.
— В некотором смысле да. Тут такие дела... Словом, Ватикан до нашего прибытия подвергался разыгранной осаде, но теперь разбойники рвутся напролом. Думаю, у них имеется приказ прорваться и захватить нас.
— Ваше величество, — сказал сэр Ги королеве, — я призван покинуть вас, но полагаю, что для нашего общего блага необходимо, чтобы мы со Стегоманом, немедленно отбыли на помощь чародеям.
При мысли о том, что она останется без Черного Рыцаря, Алисанду бросило в дрожь. С драконом ей тоже было страшновато расставаться, но при мысли о том, что она рискует остаться без мужа, дрожь пробирала ее еще сильнее.
— Что ж, ступайте, — вымолвила она.
— Пойдешь со мной, Великий? — обратился сэр Ги к дракону.
— Пойду, куда я денусь? — проворчал дракон. — Не будь Мэтью таким балбесом, мог бы сразу со мной в путь тронуться.
— Среди его положительных качеств не всегда значатся мудрость и предвидение, — вздохнул сэр Ги и проговорил в амулет: — Мы долетим до города Рэма и обрушимся на врагов с воздуха, чародей Савл. Как только завиднеется город, мы снова свяжемся с вами с помощью этого амулета.
— Спасибо, братцы! До связи! Прием, связь окончена!
— Скажите Алисанде, что я люблю ее, — послышался из амулета голос Мэтью.
30
Сид (Кампеадор) Родриго Диас де Бивар (1040? — 1099) — испанский рыцарь. Прославился в отвоевании испанских земель у мавров.