непременно преуспели бы в этом, если бы у злоумышленника было чуть больше времени. Конечно, я не оставляю футляр без защитных чар — но они против обыкновенных воров. А здесь кругом — маги… Рефлекторно прижав скрипку к себе и то и дело поглаживая, как ребенка или плюшевого мишку, я плюхнулась на кровать и прислонилась спиной к стене. Волосы буквально шевелились на голове от страха: я только что чуть не потеряла любимую вещь, да что там — друга! Да этого момента я даже не подозревала, насколько важен для меня мой инструмент. А все Ральф, болтун: вернись я минутой позже…
Чуть-чуть придя в себя, я аккуратно вернула скрипку в футляр и бросилась исследовать замок на балконной двери. Он был закрыт — и когда я уходила, и сейчас. Хотели, чтобы я не заметила проникновения? Или не знала, откуда вошли? Но еле заметные следы магического воздействия я нашла и здесь. Ну, дела! Похоже, надо закупориваться трехступенчатой задвижкой. А то и пяти. А
возможно, стоит попросить кого-нибудь из более сведущих в этом деле помочь…
И тут я задумалась. А кого просить? Кто друг, а кто враг? Пока меня не было, сюда могли проникнуть и Этель, и Сара, и Рихард с Джоном, и даже Даймонд…
Я тряхнула головой. Подозревать Сару и Даймонда — чистое безумие. Но я с детства живу среди магов! И знаю, как жесток бывает мир. Иногда самый близкий, самый нежный друг внезапно оказывается врагом и предателем. К счастью, меня никогда не предавали друзья. Но таких историй я наслушалась сколько угодно. Пожалуй, единственный человек, который остается вне подозрений
— это Ральф. Он бы никак не успел проникнуть в келью, потому что в это время разговаривал со мной. Или наоборот — успел бы это сделать сто раз, пока мы были во дворе, а он отлучался. Но тогда он бы украл скрипку.
Ерунда, тут же сказал мне внутренний голос. Скрипка не украдена — а ведь куда как проще было бы взять ее вместе с футляром. Но нет — на нее хотели посмотреть. А зачем? Неизвестно.
Я наложила на футляр чары — самые сложные, какие только знала. Потом футляр поместила в саквояж — и повторила операцию. И наконец, саквояж закрыла в шкафу — надо ли уточнять, что тоже с помощью магии. «Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце», — пробормотала я про себя.
Теперь, если враг придет — ему потребуется ну очень много времени, чтобы достать скрипку. И всетаки, не мешает разведать, кому здесь точно можно доверять. Только вот как? Пока непонятно.
А самый главный вопрос, который меня мучил: за какой надобностью кому-то нужна моя скрипка?
Пока я занималась тщательной закупоркой инструмента и балконного замка, в дверь комнаты постучали. Я бросилась открывать. На пороге стояли Джон и Рихард.
— Ральф просил нас…
— Показать тебе дорогу в класс истории.
— Ой. А что же ты не поела?
— Отощаешь совсем!
Я совершенно забыла про обед! Да у меня и времени не осталось, ведь я накладывала чары.
— Не было аппетита, — соврала я.
Не рассказывать же им все! А вдруг кто-то из них покушался на мою скрипку? Лучше уж пусть не знают ничего.
— Ты герой!
— Героиня!
— Тогда идем?
— Идемте, — пробурчала я, стараясь заглушить голодные спазмы.
Класс истории находился на первом этаже. Там стояли старые школьные парты — только не рядами, а полукругом. Вместо ученической доски, на каких обычно пишут мелом, висел огромный, во всю стену, экран. Сара уже сидела с Этель, Джон и Рихард, конечно, тоже уселись вместе. Мне оставался либо стул рядом с Даймондом, либо совсем пустая крайняя парта, у которой, почему-то, вместо стульев стояла скамейка. Стиснув зубы и сделав каменное лицо, я решительно выдвинула стул.
— Не люблю сидеть без спинки! — сказала я громко.
— И совершенно правильно! — раздался голос входящего профессора: статного, седовласого, с морщинистым лицом, но молодыми зелеными глазами. Мантия на профессоре была старомодной — до пят. — Тем более, что с края — место куратора. Но он сегодня не сможет присоединиться к нам, обворожительная фейри Бренна. А меня зовут профессор Соулс.
Он улыбнулся.
Ну вот, опять я опростоволосилась? Но мне сейчас было все равно, я не могла думать ни о чем, кроме покушения на свой инструмент. Даже соседство с Даймондом не волновало.
Поначалу.
Предмет, который преподавал профессор Соулс, назывался Альтернативная история. Он рассказывал, каким образов у одного мира могут быть десятки отражений — похожих на оригинал, но в тоже время, других. И меня бы, как всякого приличного мага, заинтересовала эта тема, но вот беда: я плохо знала Изначальную историю, которую креадоры уже давно прошли. Поэтому никак не могла сосредоточиться на теме урока. По экрану двигались какие-то люди — кажется, наши современники, вот только транспорт у них был странный: дирижабли и автомобили с паровыми двигателями. И я совершенно ничего не понимала. Я поглядывала на однокурсников и думала: ну кто же, кто из них мог? У всех такие невозмутимые лица, будто их обладатели совершенно ни при чем. Никто не ерзает на стуле, не царапает ногтем крышку парты, не отворачивается, встретившись со мной взглядом…
Размечталась! Так преступник себя и выдаст, жди, одернула я себя. Еще и Ральф неизвестно где — а вдруг он сейчас у меня в келье?
Я была поглощена расследованием и не сразу обратила внимание, что нога Даймонда уже давно прижимается к моей. Заметила только, когда он осторожно положил руку мне чуть выше коленки.
И вопросительно взглянул на меня.
Ну вот гад, а? Как же мне хотелось сбросить эту руку, от прикосновения которой дрожь охватила все тело — как будто я не в классе за партой сижу, а на электрическом стуле! Еще чуть-чуть, и меня начнет так колотить, что это станет заметно всем присутствующим. Ну почему он на меня так действует? Ведь он просто мужчина. Только маг. Всего лишь творец миров.
И красивый.
Ох!
Я аккуратно сняла его руку со своей ноги. Ну нашел место и время! Когда люди вокруг.
И тут же внутренний голос злорадно вцепился в эту мысль: «Значит, если рядом никого не будет — то ты не против, Бренна? Не против, чтобы креадор хватал тебя за коленки? А может, не только за коленки?» Сказав внутреннему голосу «заткнись», я обратила, было, взгляд на экран. Но профессор как раз выключил его.
— Фейри Бренна, — произнес он. — Я заметил, что вам сложно было сходу провести аналогию между нашим миром и миром парапанка.
О, Мерлин, о чем он вообще говорит? Какой парапанк, какая аналогия? Да я ни в зуб ногой.
— … Ваш куратор настаивает на том, чтобы курс Альтернативной истории был изучен вами по ускоренной программе, но я бы назвал это юношеским максимализмом.
Профессор качал головой, заложив руки за спину и прохаживаясь вдоль наших парт.
— Вот что мы сделаем! — сказал он внезапно, придя к какому-то решению. — Я попрошу вас, Даймонд, как лучшего студента, помочь вашей подруге. Позаниматься с ней дополнительно. И, разумеется, я тоже окажу помощь и поддержку — вот только времени не очень много, но мы постараемся успеть.
Ну как, Даймонд, возьметесь?
— Конечно, профессор! Можете рассчитывать на меня.
И Даймонд захлопал ресницами.
Какая убедительная, искренняя самоотверженность. Я почти поверила.
— Я приду вечером, и мы начнем заниматься историей, — шепнул Даймонд мне в самое ухо.
Ах-х-х-! У меня перехватило дыхание.
Он придет.
Вечером.
О, демон!
С этого момента я окончательно перестала слышать и понимать, что происходит вокруг. Я плыла, уносимая стремительной рекой. Ее волны бились о прибрежный камень, и этот звук стучал у меня в ушах. А может, то стучала кровь, взбудораженная словами креадора.
Нет. Надо стать спокойнее. Надо. Стать. Спокойнее. Иначе я за себя не ручаюсь.
Пойду ко дну, не справлюсь с водами этой реки.
К счастью настал момент, и история закончилась. Мы выходили из класса последними, и я остановила Даймонда.
— Послушай, — набрав побольше воздуха, выдала я. — Не делай так больше, пожалуйста.
— А то что? — нейтральным тоном поинтересовался Даймонд.