— Вижу, вы мне не верите, — я развела руками. — Но я не собиралась ничего делать. Я вообще не думала ни о каком миндале. Я даже его раньше не видела.
Ральф помолчал.
— Это странно, — в задумчивости произнес он наконец. — Но рано или поздно мы поймем механизм. А
сейчас, чтобы не гадать попусту, начнем заниматься с простейшего.
Он сделал несколько движений кистью. Казалось, будто он наматывает сахарную вату, появившуюся из ниоткуда. В конце концов, в руках у него оказался серебристый кокон.
— Вот мана. Это твой материал, креадор. Попробуй сделать из нее, ну, скажем…
Ральф поднял взгляд к небу.
— Готовить умеешь?
— Что? — растерялась я. — Ну… да.
— Сделай пирог.
— Как?!
— Не даю советов. Сама. Ты должна найти свой способ.
Я смотрела на кокон в его руках. Пирог, говорите? Я осторожно дотронулась кончиками пальцев, погладила серебристую поверхность. Казалось, кокон сплетен из чего-то невесомого. Может быть, из паутины. Осмелев, погрузила кисти целиком. Ощущение было таким, будто запускаешь руки в пакет с елочной канителью и дождем. Я в детстве любила это делать, особенно мне нравилось искать в мишуре спрятанные шарики и сосульки. Ральф, усмехаясь, внимательно изучал мое лицо: видимо, такие мысли казались ему забавными.
— Ну так поищи там шарик, смелее. Только не забывай про пирог! — напомнил он.
Пирог. Знать бы, откуда в елочном дожде пирог… Я пошарила в коконе, потом попыталась сжать массу в горсть. Ведь пирог нужно испечь, логично? А из чего — из теста.
Водя в коконе руками, я ощущала, как мана становится более плотной и вязкой. Неужели — и в самом деле тесто? Как удивительно… Я принялась месить — и вот уже увидела тесто
собственными глазами.
— Все это очень трогательно, — вкрадчиво произнес Ральф. — Но мне бы крайне не хотелось вымазаться в тесте.
— Что я должна сделать? — с готовностью спросила я.
— Я был бы тебе очень признателен, Бренна, если бы ты сняла с моих рук ману. Сделай одолжение
— держи теперь свой мир сама.
Держать свой мир! Он сказал это, и мое сердце забилось сильнее. Я зачерпнула руками столько, сколько смогла бы удержать и…
— Только не потеряй ничего! — предупредил Ральф.
Вовремя, надо признать.
Я представила, что вся мана обволакивает мои руки, собирается вокруг них, стремится удержаться… И осторожно сняла кокон с ладоней Ральфа.
— Очень хорошо, Бренна, — вполголоса похвалил он. — Продолжай в том же духе.
Я продолжала месить тесто. Теперь это стало гораздо труднее, потому что мана висела в пустоте.
Зато кокон все больше походил на тесто, а тесто принимало уж вполне узнаваемую форму: продолговатый пирог с защипами в середине. Но теперь ведь надо как-то его испечь?
— Не забудь вытащить руки, иначе поджаришься, — заметил Ральф.
Он отошел на шаг и теперь лишь наблюдал за моими действиями, время от времени то нюхая цветок на миндальном дереве, то отправляя в рот ягоду тутовника. А у меня уже во рту пересохло.
— К сожалению, креадор не может отвлекаться в процессе творения, — с сочувствием произнес
Ральф. — Иначе получится некачественно.
Стараясь не думать о том что «мог бы не дразнить», я осторожно, выскальзывающими движениями, постаралась переместить кисти так, чтобы поддерживать пирог снизу, а не изнутри. К моему удивлению, у меня получилось неплохо. Ральф одобрительно кивнул. Оставалось самое сложное: печь. Не придумав ничего лучше, я поднесла свое творение к лицу и дунула, словно задувая свечи на торте. Поверхность пирога подернулась легким дымком, а больше ничего не произошло.
— Нет, так неправильно, — снисходительно заметил Ральф. — Ты же не дракон огнедышащий, верно?
Жар должен исходить от тебя иным способом.
— Каким? — быстро спросила я.
— Не знаю, — покачал головой Ральф. — Можешь знать только ты.
Солнце поднялось уже достаточно высоко, и его лучи проникали к нам, за стену. Но тепла не хватало — может из-за того, что мы находились высоко в горах, может потому, что лето отыгрывало финал. Еще месяц — и мы простимся с ним. Но тепло, жар, огонь сейчас — я отчаянно нуждалась в них, а значит, надо как-то получить хотя бы искру. Зажечь.
На миг я представила себя почему-то кремнем. Не спичкой, не свечой. Не факелом. А кусочком камня, ударяющим о другой камень. Я вздрогнула всем телом, явственно ощутив этот удар — и искра вылетела! А за ней еще. И еще. Меня трясло, но я не отводила взгляда от своего «изделия» и видела, как подгорают и обугливаются те участки, куда упали искры.
— Бренна, Бренна, — озабоченно покачал головой Ральф и аккуратно принял из моих рук то, что могло бы стать пирогом — но видно, не судьба. — Достаточно.
Он сделал жест, как будто складывает пирог пополам. И пирог действительно сложился, исчезнув
— а потом Ральф словно бы выпустил из рук невидимую птицу, подбросив вверх.
— Ну все, мана рассеялась. Точнее, она теперь снова вокруг нас.
— У меня ничего не вышло, да? — упавшим голосом спросила я.
— Я бы так не сказал, — Ральф задумчиво почесал подбородок. — В тебе, без сомненья, есть талант креадора. И способность управлять даром — тоже. Но мне пока неясно, как заставить подчиняться тот огонь, что горит в тебе.
При этих словах он посмотрел мне в глаза. Его пронзительный взгляд, казалось, хотел добраться до самых потаенных глубин моей сущности. Как я выдержала этот взгляд — не знаю.
— А сейчас отдохни, Бренна, — я слышала его голос словно издалека. — Первый раз это бывает тяжело. Продолжим позже.
Откуда ни возьмись прямо передо мной возникла резная скамеечка. Повинуясь жесту Ральфа, я опустилась на нее — и тут же почувствовала, что почти без сил. Если я от такой малости буду слабеть, как же мне удастся творить настоящие, большие миры? Да я же просто умру!
Ральф улыбнулся уголками губ.
— От этого не умирают, не беспокойся, Бренна. Увидимся!
И быстрым шагом он направился в дом.
Чем быстрее я научусь ставить заслон, чтобы спрятать мысли, тем лучше.
Руки гудели от напряжения, я осторожно потрясла ими и осмотрелась. Даймонда во дворе не было, остальные четверо студентов занимались каждый своим творением. Ближе всех ко мне стояла
Этель — но то, что это она, я поняла не сразу. Вокруг Этель бушевали волны, и то и дело поднимались из воды башни из серого камня, одна выше другой. Она вертелась в середине всего этого и быстро перебирала руками — казалось, море выплескивается у нее из-под пальцев. У меня захватило дух — вот это действительно уровень! Сразу видно, что выпускник, уже почти настоящий креадор. А что я? Кусок теста не смогла испечь, чуть не спалила. Правда внутренний голос тут же возразил, что Этель учится десять лет, а я пришла только что. Но ведь и я не новичок
— я маг-профессионал! Пусть и не креадор. Сердито стиснув зубы, я продолжала любоваться на
«морские пейзажи» Этель. Изредка среди волн мелькал парус или проносилась чайка. Один раз мне даже посчастливилось увидеть нос корабля — совсем ненадолго. Я даже не успела разобрать, парусник это или, может быть, пароход. Ну что ж, каждому свое. Интересно, что у других.
Почувствовав себя немного отдохнувшей, я встала и двинулась к центру двора, где колдовала
Сара. Рядом с ней ничего не было видно, но при этом она так красиво двигалась, почти танцуя, извиваясь, словно гибкое растение, и время от времени словно бы обращаясь к солнцу, протягивая руки, что все это не могло пропасть даром. Подойдя ближе я поняла, что не ошиблась, ощутив едва заметный запах горящего сандала. Еще два шага — запах усилился — а потом исчез. Зато появился другой, более сладкий: ваниль. Я остановилась и вдыхала, пока не улетучился и он, а на его место пришел более сильный аромат — гвоздика. Дальше запахи пошли хоть и знакомые, но я не знала названий. Они то появлялись и исчезали внезапно, то переходили один в другой постепенно, как цвета радуги. Иногда мелькало что-то знакомое, как например карамель. Иногда — совсем уж неизвестное, пряное, с легкой горчинкой, от чего кружилась голова. Наконец появился терпкий, пьянящий, дурманящий запах, он словно звал за собой. Я невольно сделала шаг вперед. И еще один. И еще. Я подошла уже совсем близко к Саре.