— Ничто их не обязывает принимать перебежчиков. Перебежчики нужны, пока идёт война. А война нами уже фактически проиграна. Они просто вырежут всех, на всякий случай, и будут правы. Ты, Ваше Высочество, думаешь неконструктивно. Мы должны победить, а не сдаться.
— При превосходстве противника не то сорок, не то четыреста к одному? Конечно, самое время поставить во главе армии студента. Чтобы уж наверняка. А то мало ли, вдруг всё-таки победят, каким-то чудом.
— Никто не собирается ставить тебя во главе армии. Да и армии у нас не осталось. Семьдесят три — это меньше роты. А если исключить детей, стариков и бессильных, то и взвода не наберётся.
— Кто такие бессильные? Инвалиды?
— В каком-то смысле. Маги, лишённые магических сил. Или утратили, или такими и родились. Не то чтобы от них совсем никакого толку, но и в бой их бросать бесполезно. Так что не будет никаких масштабных битв.
— А что будет? Партизанская война? Налёт, победа и бегство?
— Эту тактику мы используем уже лет этак сто. Она ничего толком не даёт. Противник несёт потери, но далеко не сорок к одному. Так что мы всё равно ничего не добьёмся. Если бы не наша Крепость, куда они не в силах проникнуть, всё бы уже давным-давно закончилось. Но и отсиживаться здесь — тоже не решение.
— Почему? Спрятались в Крепости, и размножайтесь себе спокойно. Когда увеличите как следует численность, продолжайте войну. Чем плохо?
— Крепость не выдержит осады. Чтоб ты знал, мы находимся на большой глубине под земной поверхностью. Здесь нет ни воды, ни пищи, ни воздуха. Всё приходится доставлять извне. Крепость создавалась как казарма, а не как космический корабль с замкнутым циклом обеспечения.
— Что ж вы за маги, если не можете сами себе всё это наколдовать?
— Как ты себе это представляешь? Человек ест, в основном, чтобы пополнить запасы энергии. Чтобы создать еду, маг тратит энергию. Ты, Ваше Высочество, учился в техническом вузе. Скажи мне, как студент, сможет ли маг получить больше энергии из пищи, чем потратил на её создание?
— Первое начало термодинамики, — подсказала Дина. — Оно же закон сохранения энергии. До Виктора уже всё дошло, так что я думаю, ответ тебе не требуется.
— Да, принцесса, не требуется, — согласился с ней король. — Чудес не бывает, даже если используешь магию. Итак, Витя, ты понял, что положение дел аховое. Изменить его можно только чем-нибудь экстраординарным. И я кое-что придумал. Не сегодня и не вчера, а примерно двадцать пять лет назад. Вас обоих тогда и на свете не было. Вот слушайте.
Король вкратце изложил свой план.
— Идиотизм, — высказался Виктор и схватился за голову.
— Да, план несколько авантюрен, — признал Эдуард Сергеевич. — Но идиотским я бы его назвал только в том случае, если он не приведёт к успеху. А если мы победим, тебя, Витя, назовут величайшим королём.
— Почему меня? План же твой?
— Неужели непонятно? Королём к тому времени будешь уже ты.
— Или трупом, — дополнил Виктор.
— Тоже не исключено, — согласился Эдуард Сергеевич. — И даже намного более вероятно. А теперь идём пообедаем.
— Ты же говорил, у вас тут напряжённо со жратвой.
— Не настолько. Да и для последнего обеда приговорённого — не жалко. Ты же, Ваше Высочество, не забыл, что ты — приговорённый судом смертных?
Какими бы странными ни были факты, майор Нежный всегда мог выдвинуть версию, которая бы к ним подходила. Почти всегда версия получалась простая и правдоподобная. Эта его способность вызывала чёрную зависть коллег. Она, и ещё умение вести допросы, после которых подозреваемые охотно писали явку с повинной, даже если никакого преступления не совершали.
По всем странностям перестрелки в зале суда у Нежного тоже сложилась простая и правдоподобная версия. В том, что террористы были призрачными, майор не испытывал ни малейших сомнений. Кто-то прокрутил для присутствующих трёхмерное кино, причём настолько хорошее, что в его реальность все поверили. Сомнения у некоторых зрителей возникли только потом, когда сеанс закончился. Судья утверждала, что догадалась сразу, но майор считал, что она в этом вопросе не совсем искренна.
Старик Хоттабыч, утащивший подсудимого куда-то в Зазеркалье, просто не мог существовать в реальности. А раз не мог, значит, и не существовал. Судья его, конечно, видела, но точно так же она видела и террористов. Следовательно, Хоттабыч, как и они, был персонажем трёхмерного кино. Если публике показали один фильм, почему бы одновременно не показать и второй?
А на самом деле, пока шла перестрелка с призраками, кто-то открыл дверь клетки, и подсудимый спокойно ушёл. Судья же в это время видела понуро сидящего на скамье парня, которого там уже не было. Когда он благополучно скрылся, публике прокрутили эпизод с Хоттабычем.