— Ещё нет. Не успел.
— Отдай. Пусть позанимаются. Хотя бы рост определят, длину шага и всё такое прочее. Какие-никакие, но приметы. Ещё чем-то могу помочь?
— Две просьбы. Раз уж у нас есть волосы подозреваемой, пусть проведут анализ на родство.
— Кого с кем?
— Девки и насильника. Чутьё мне подсказывает, что они — близкая родня.
— Нужно что-нибудь более убедительное, чем твоё чутьё.
— Судья была удивлена, что потерпевшая хорошо относится к насильнику. Мне это тоже кажется странным.
— Ты меня не убедил.
— Ещё вот что. Родители парня — очень красивая пара. Очень! И потерпевшая — тоже красавица.
— Короче, кроме чутья, ничего предъявить не можешь. Какая вторая просьба?
— Товарищ полковник, позвоните, пожалуйста, в лабораторию. Пусть они побыстрее обработают «пальчики», которые я им принёс. Вы же их знаете, будут тянуть с экспертизой, сколько смогут.
— Ладно, потороплю. По идее, и так летать должны, я им здорово хвосты накрутил, но звякнуть мне нетрудно, — шеф набрал короткий внутренний номер, быстро переговорил и, повесив трубку, обхватил голову руками и стал раскачиваться, что-то нечленораздельно при этом мыча.
— Что случилось, товарищ полковник? — обеспокоенно поинтересовался Нежный.
— Ты меня в гроб загонишь, — со стоном откликнулся шеф. — Они уже закончили обработку.
— Так быстро? Аж не верится.
— Да, справились. Отложив всю остальную свою работу. Теперь вообще неизвестно, когда будут готовы результаты экспертиз по текущим делам. У тебя, майор, просто талант к саботажу.
— Что они нашли?
— Хоттабыч твой нигде у нас не числится. Как говорится, не был, не состоял, не привлекался. На твоих бумажках нет «пальчиков» никого из семьи приговорённого. Вот такие результаты.
— И это всё?
— Если бы! На многих клочках бумаги отпечатки потерпевшей! Той самой твоей красавицы! А на двух — рядом с ними «пальчики» Хоттабыча.
— А я что говорил? — обрадовался Нежный. — Ну, есть у меня чутьё?
— Ладно, пусть будет по-твоему. Распоряжусь, чтобы провели тест на родство. Сам-то что думаешь? Что она его сестра? Что твоё чутьё подсказывает?
— Чутьё подсказывает, что надо пообедать, хотя уже давно пора ужинать. На голодный желудок озарения у меня плохо получаются.
— Не включай дурачка, майор. Чего дальше в этом деле ждать?
— Письма. Может, бумажного, но скорее всего, электронного.
— Почему?
— Говорю же, чутьё. А ещё — если парня не собираются разбирать на запчасти, а готовят из него камикадзе, ему наверняка позволят переписываться с родителями и любимой девушкой, если таковая у него имеется.
— И что ты предлагаешь?
— Ничего. Нам их переписку не перехватить. Отправить письмо он может кому угодно, хоть дяде, хоть дядиной дочке. Очень развитая девчонка, кстати. Это она сняла фильм о Хоттабыче. А может, эти липовые террористы ещё какой-нибудь хитрый финт выдумают. Они не дураки, по части техники нам сто очков форы дадут.
— Тогда какое нам дело до этого письма?
— Надеюсь, папаша насильника мне его покажет.
— С чего вдруг?
— Думаю, он тоже не хочет, чтобы его драгоценного сыночка сделали шахидом.
— Может, ты знаешь и о содержании этого письма?
— Конечно. Инструкции, как на него ответить. Доказательство, что пишет не какой-то хрен с бугра, а их сын. Заверения, что у него всё в порядке. Наверняка немного телячьих нежностей. А между строк — вопль о помощи и просьба обратиться или к нам, или к федералам, если он думает, что его захватили не они. Если очень повезёт — указания, где его держат. Но почти уверен, что их не будет. Просто потому, что парень не знает, где он находится. Это уже придётся искать самим.
— Слушай, Нежный, если такое письмо действительно появится, я знаешь, что сделаю?
— Присвоите внеочередное звание?
— Нет. Посажу в СИЗО, как сообщника похитителей! А пока уйди отсюда. И не забудь отдать экспертам видео с Хоттабычем. Сказал бы мне кто, что придётся ловить джинна — дал бы в морду такому шутнику!
Королевские дела, которыми занялся Эдуард Сергеевич, представляли собой всего-навсего свидание с супругой. Он очень любил Её Величество Екатерину Сергеевну, но по независящим от них причинам видеться они могли крайне редко. Правда, много говорили друг с другом, телефонная сеть Крепости предоставляла хоть и не очень хорошую, но всё-таки связь.
Проблемы в супружеской жизни королевской четы возникли из-за того, что Екатерина Сергеевна страдала аллергией на магическую энергию, ту самую, которую фиксировали датчики Локатора. В обычном случае такая аллергия даже не считалась болезнью, скорее, наоборот. Те, кто мог чувствовать чужую магию, ценились достаточно высоко. Если не считать Локатора, только они могли найти мага, маскирующегося под смертного, поэтому их называли ищейками, хотя большинству из них это слово не нравилось.