— Тео, ты пришел… — поприветствовала его сидевшая на широкой кровати Сильвия и держащая в руках белое одеяло.
— Сильвия.
— Да.
Его язык едва шевелился. Итак, Теодор молча сделал шаг вперёд, а затем ещё два. Словно понимая, что у него на сердце, акушерка отступила назад, а потому у кровати осталось всего двое. А затем Теодор остановился и стал ждать слов Сильвии. Её лицо было немного бледнее обычного, однако на её устах цвела прекрасная улыбка.
— Тео, — произнесла девушка, показывая ему слегка шевелящееся одеяльце, — Это наш ребенок.
— … Ах.
Объективно говоря, трудно было сказать, что ребенок был красивым. В конце концов, как и каждое новорожденное дитя, он был слегка морщинистым и раскрасневшимся. Однако всё перед глазами Теодора тут же размылось. На его глазах появились слёзы, которых не было вот уже много лет. И пусть у него не было слов, он просто обнял ребёнка своими дрожащими руками и слегка прижал к себе.
«А-а…»
Глядя на ребенка, унаследовавшего его кровь и кровь Сильвии, ему казалось, что это родился он сам. Теодор боялся этого момента. Он знал, что людей, которых он должен будет защищать, станет ещё больше, а потому и бремя на его плечах также должно было увеличиться.
Однако в этот момент Теодор позабыл обо всех своих сожалениях.
— … Простите… — прошептал Теодор, обращаясь к медику, — Заварите Сильвии чай из этого листа.
— С-Старший Мастер Башен… Но ведь…
Даже если Теодор был Старшим Мастером Башен, мед-персоналу запрещалось давать новоиспеченной матери лекарства, которые могли возыметь неизвестный эффект.
Итак, Тео лишь улыбнулся и, мысленно похвалив медика, пояснил:
— Он с Мирового Древа.
— Кхек!
— Поторопитесь. Вдали от Эльфхейма его сила быстро ослабевает.
— П-понял!
Маг-медик двинулся заваривать чай, в то время как Теодор с любовью посмотрел на своего ребенка. Его тело было настолько крошечным, что, казалось, могло попросту сломаться от первого же прикосновения. Итак, Теодор с большим трудом подавил желание обнять свою дочь настолько сильно, насколько это было возможно.
— Открой-ка ротик, — прошептал Тео, поднеся указательный палец к губам ребёнка.
Тео не опоздал бы, если бы прибыл в палату прямиком с восточного континента. Однако причина, по которой его сочли опоздавшим, заключалась в получении «этого».
А затем в ротик ребёнка упало несколько капель прозрачной жидкости. Их было совсем чуть-чуть, но даже такое количество с точки зрения эльфов было попросту огромным.
Им было весьма непросто извлечь сок из едва восстановившегося Мирового Древа, поскольку эльфы считали его своим предком.
Дитя, получившее несколько капель этого сока, должно было вырасти, будучи любимым элементалями и духами. И действительно, Теодору начало казаться, что оттенок кожи ребёнка слегка улучшился.
Тем временем наблюдавшая за этим процессом Сильвия окликнула его и протянула руки.
— Тео.
Продавив своё сожаление, Теодор отдал ребёнка матери. А затем Сильвия поцеловала лоб спящего ребенка и посмотрела на мужа своими глубокими глазами. Её взгляд был куда более любящим, чем страстным. Это определенно был взгляд «матери».
— Если ты уже думал насчёт имени, то не мог бы ты его назвать?
— Ухм…
У него действительно был один вариант. Не было преувеличением сказать, что этот человек тоже внёс свой вклад в жизнь и победу Теодора Миллера. И, если возможно, Теодор хотел бы закончить свою свадьбу, получив от него несколько увесистых ударов. Нет, возможно, этот старик просто смеялся бы и плакал…
Это был приятный старик, который всегда высмеивал свой собственный возраст. Это был человек, обладающий великолепной белой бородой и большим посохом.
Это был Бланделл Адрункус, в честь которого Тео и хотел назвать своего ребёнка.
— Аделлия.
Скрытое значение имени стало очевидно для Сильвии сразу же, как только она услышала его.
Итак, на какое-то мгновенье глаза девушки слегка расширились, а затем она ярко улыбнулась и ответила:
— Это хорошее имя.
Глава 399. Happy End (часть 2)
Теодор хотел подольше побыть со своей женой и ребёнком, однако Сильвия устала даже несмотря на то, что выпила чай из листа мирового древа. В конце концов, здесь не могли помочь никакие лекарства и магия. Итак, он поцеловал лоб Сильвии и спящей Аделлии, после чего вышел из палаты.