— Я смотрю, горазд ты связанных уму-разуму учить, — недобро покосился я в сторону своего врага. — Вот и молись, чтобы и дальше так было.
— Хватит! — зло рявкнул Албыч, прерывая нашу перепалку. — Опосля в волю налаетесь. Дорога впереди долгая, — перевёртыш подошёл к мешкам и, вынув волчью шкуру, бросил её на землю, возле огня. — Садись к костру, Вельд. Поговорим.
— Можно и поговорить, — пожал плечами я и шмякнулся на мягкую шерсть рядом с магом.
Колдун немного помолчал, всматриваясь в языки пламени. Не спешил начинать разговор и я. А куда мне спешить? У Албыча сейчас все козыря на руках, вот пусть и банкует.
— Понравился тебе, Хальмстад? — неожиданно поинтересовался старик.
— Красивый, — удивлённо ответил я, не понимая, к чему клонит перевёртыш. — Только шумный очень.
— Красивый, — задумчиво повторил за мной колдун. — А ведь сложись жизнь по-другому, и я мог бы в нём править.
— Это как?
— Да никак! — отмахнулся от моего вопроса Албыч, неожиданно разозлившись. — Я сюда вернусь ещё. Не врагам, так внукам их должок верну. О тебе сейчас речь пойдёт, — уставился он на меня, сверля глазами.
Я вновь промолчал, ожидая продолжения. Это Албычу есть, что мне сказать. А вот мне с ним говорить не о чем. И так понятно, что консенсуса мы с ним не найдём, так как вряд ли я его планы в отношении себя любимого одобрить смогу.
— Дорога нам не близкая предстоит, — Албыч достал из вязанки наломанных дров ветку и начал задумчиво ворошить костёр. — Сбежать, ты не сбежишь, — поднял на меня глаза колдун. — Этот клубок шерсти не даст. — кивнул он на мрачного, непривычно молчаливого коротышку. — Но в дороге всякое может случиться: люди разные встречаться будут, всякие вопросы задавать начнут. Так вот, — старик сделал внушительную паузу, давая мне осознать всю серьёзность прозвучавшей следом угрозы. — Уговаривать мне тебя недосуг. Скажешь что-нибудь лишнее — язык отрежу, наручи напоказ выставлять будешь — руки переломаю, бежать попробуешь, на ногах жилы перережу. А Жихарь мне в том поможет. Мне ведь главное, тебя к месту живым доставить, — констатировал он, оглянувшись на бывшего воришку. — Остальное не важно.
— С удовольствием, мастер! — оживился юноша, расплывшись в мечтательной улыбке. — Так может сразу все кости ему и перебьём? И забот меньше будет!
— Не будет, — вздохнув, отказался от Жихаревой идеи Албыч. — Нам через мёртвые земли ещё идти предстоит. Быков туда нипочём не загонишь, хоть шкуру с них сдери. Не хотелось бы его на себе тащить. — покачал головой старик и жёстко добавил, не оставляя сомнений в его словах: — Но если что, ты учти, я заморочусь!
Этот заморочится! Я внутренне передёрнулся, представив, как мне ломают кости и отрезают язык. Та ещё перспективка! Ладно. Значит побег нужно продумать как можно тщательнее, чтобы не попасться. Потому как в точке назначения, в которую этот упырь ехать собрался, меня тоже ничего хорошего не ждёт.
— Что молчишь? — Албыч с шумом отхлебнул горячий отвар из кружки. — Мы договорились али как.
— Договорились, — криво улыбнулся я.
— Вот и ладненько. — кивнул в ответ колдун — А теперь повечеряем и спать. Завтра день нелёгкий будет.
И потянулись однообразные дни. Ехали мы, не спеша; быки мерно переставляли ноги, отмеряя километр за километром, на смену лесам приходили небольшие степи, вновь сменяющиеся лесами. Через неделю выпал снег, решительно застелив землю белым покрывалом.
Несколько раз нас останавливали, досматривая телегу. В таких случаях старик показывал наручи у меня на руках и хвастался поимкой беглого ушлёпка, которого везёт для сдачи властям в ближайший город. Обычно, после передачи небольшой денежной суммы, этому верили. А когда не верили, им же хуже и было.
Я с каждым днём становился всё мрачней и мрачней. На счастливый случай с таким попутчиком как Албыч рассчитывать не приходилось, а идей как самому сбежать, у меня не было.
А вы попробуйте удрать, когда за каждым вашим движением неусыпно лесной дух следит. Стоит только замок на наручах начать рассматривать, как айхи уже рядом стоит и смотрит на тебя этак выразительно, по нужде в кусты отходишь, он опять тут как тут и чуть ли не в задницу тебе заглянуть норовит. Лучше сторожа не найти!
Оставался последний вариант; попробовать договорится с самым коротышкой, благо Албыч с Жихарем, уверившись, что лесной дух сторожит на совесть, совсем перестали за мной следить, зачастую оставляя одного.
Вот в один из таких вечеров, когда мы решили заночевать в очередной небольшой деревеньке, меня просто заперли в сарае вместе с быками, а сами отправились на постой к хозяевам.
— Ну что, Толик, — начал я разговор, позвякивая наручами. — Весёлая у нас с тобой жизнь пошла? Я в цепях всё время, а из тебя так и вообще пса цепного сделали, да шпыняют всё время.
— Можно подумать у меня выбор есть, — тут же материализовался передо мной дух. — А всё ты!
— А что я?
— Отпустил бы меня на свободу в своё время и всё хорошо было бы.
— Для тебя хорошо, — уточнил я. — Не, Толян, тут как раз твоя вина. Не начал бы ты при нашей первой встрече мудрить, да под проклятья меня подставлять, давно бы уже на воле гулял. Ну, да ладно. Чего теперь взаимными упрёками бросаться? Что имеем, то имеем. Ты лучше скажи, как дальше жить думаешь?
— Так тебя стеречь, — не понял вопроса коротышка. — Что тут думать-то? Колдун шутить не будет!
— Эх, мне бы это заклинание осенью узнать, да по тебе разок им шарахнуть! Глядишь и жизнь бы по-другому повернулась! Видишь, каким надёжным и исполнительным ты можешь быть!
Толик не ответил, лишь зло сверкнув своими глазками-бусинками в мою сторону.
— Ладно, — вздохнул я о несбыточном. — Перефразирую вопрос. Что ты будешь делать, когда Албыч довезёт меня до места и там со мной сделает что-то нехорошее?
— Что колдун скажет, то и буду делать.
— Вот! — согласился я с ним, качая головой. — И так из века в век. Он ведь, насколько я понял его планы, Лишнего за кромкой оставит, Янхеля в гроб сведёт, а сам по могуществу почти как асур станет. Так ведь?
— Почти так, — признал мою правоту Толик и уточнил, заметив вопрос в моих глазах. — По слухам Янхель занемог как-то странно, да силы своей лишился. Народишко из его армии уже разбегаться начал. Так что Албычу он теперича не соперник.
— Не суть, — отмахнулся я. Оно, конечно, хорошо, что у этого кровожадного монстра что-то там не заладилось, но мне в данный момент это ничем не поможет. — Главное, что тебе целую вечность предстоит на Албыча горбатиться, — я задорно оскалился, изображая улыбку и подбодрил приунывшего айхи: — Ничего, Толян! Трудно только первые десять веков будет. Потом постепенно привыкнешь!
Толик засопел, помрачнев ещё больше.
— И что ты предлагаешь? — выдавил он, наконец, мрачно глядя на меня из-своего угла.
— Бежать разумеется!
— От этого далеко не убежишь, — покачал головой айхи. — Он тебя враз найдёт, а потом за меня примется! — коротышка зябко передёрнул плечами. — Нет, даже не мечтай.
Я вздохнул. То, что запуганный дух ни на какие уговоры не поддастся, было очевидно. Оставалась последняя возможность.
— А если я тебя сразу отпущу?
— Что?! — айхи подскочил со своего места как ужаленный.
— Если я, сняв наручи, сразу дам тебе свободу, тогда как?
— А ты не обманешь? — заволновался дух.
— Не обману, — твёрдо заявил я. — Только и ты хоть раз в своей жизни отплати добром за добро. Как свободу получишь, Албыча прибей. И мне поможешь, и ему за все свои обиды отомстишь.
— Договорились! — проникновенно кивнул головой айхи. — Мог бы и не просить! Я на этого старого хрыча шибко злой. И сам бы прибил. А с Жихарем что делать? — деловито уточнил он у меня. — Тоже шею свернуть?
— Нет, — покачал я головой. — Жихаря оставь мне. Я с ним за Тимоху сам посчитаться хочу.
— Хорошо! — радостно потёр лапы коротышка, затем замер, поражённый пришедшей в голову мыслью, как-то странно посмотрел на меня и осторожно спросил: — А как же заклятья?