— О, разбойница проснулась! — промямлил голос.
Над кроватью появилась ещё одна кровать. На ней лениво повернулась тёмная фигура… предположительно мужского пола.
— Кто ты? — спросила я.
— Я — Валенс.
— Оля, — представилась я, убирая стилет. — Как ты тут оказался?
Парень сел на край кровати: сладко потянулся, посмотрел вниз (я думаю, что он решал: стоит ли спускаться?), неохотно слез. Кровать исчезла. Удивляться не было сил — боль не позволяла.
— Я сам не местный, — начал мой новый знакомый, — приходилось узнавать, куда и как мне пройти… по адресу. Привели меня сюда. Не, адрес правильный, но вот что-то было не то. Я пробрался в это элитное здание. Но вот что-то подсказывает мне, что меня здесь ждали. Немного помяли, но это мелочи жизни.
— И давно ты тут?
Вопрос поверг его в ступор.
— Озадачила, — присаживаясь на кровать, выдохнул парень. — Около трёх месяцев.
— Его, — я взглядом указала в потолок, — не…
— Да ты что! Как можно! Он — великий и ужасный, а я? Простой разбойник.
Предполагаю, что я здесь «зависла» надолго.
— Что тебя сюда привело?
— Меня… — кривясь от боли, начала я, — а меня послали далеко и надолго. А именно убить хозяина этого замечательно и шикарного домика. Вот только меня волнует кое-что, а именно: получил ли, сей субъект пулю от меня?
— Ну, хоть кому-то удалось, — облегчённо выдохнул разбойник.
— Кому-то? — переспросила я.
— Ага, — подтвердил он. — За эти три месяца, что здесь сижу, многие пытались его убить, да вот только даже задеть его никто не смог. Что случалось с теми, кто пытался — неизвестно, даже мне.
— Я давно в отключке?
— Часа четыре — не больше. Но я смотрю, тебе досталось, и хорошо досталось, — Валенс подошёл ко мне. — Я посмотрю?
Я убрала руку от плеча. Он осторожно отодвинул клочки ткани от раны, и как можно осторожнее развязывал повязку.
— Ё-п-р-с-т! — оторопел разбойник. — Да она стала ещё больше! Я же мазь наложил, почему она растёт, а не уменьшается?!
Думаю, ещё немного и у меня случится болевой шок. Голова ходила кругом, но сползать в обморок я не стремилась. Краем глаза, я увидела тряпочки, несколько баночек с какими-то мазями, и миски с водой. Спрашивать: откуда в тюрьме он всё это нашёл, было выше моих сил. Я старалась молчать, а то даже разговор отдавался болью. В глазах мутнело.
— Не отключайся!
Боль потихоньку начала уходить. Валенс наложил мне повязку, и стал наблюдать за мной. А у меня состояние… отвратительное.
— Оль, ты меня слышишь?
— Угу, — кивнула я. — Мутно немного, а так пойдёт.
— Уже радует, — парень принялся рыскать в углу. — Вот, поешь. И не спорь!
Около меня стояла ваза с фруктами и кувшин. Есть я не особо хочу, но под пристальным взглядом Валенса, пришлось «поклевать» виноград. Он кивал, потом налил в стакан воды. А вот содержимое стакана я залпом осушила. Глаза разбойника надо было видеть. Как поесть так, меня уговаривать, а как чего-нибудь хлебнуть, так за уши не оттащишь!
— Наливай! — скомандовала я.
Парень посмотрел на меня изучающим взглядом, но налил. Отоварив ещё стакан с водой, мне вроде как полегчало.
— Спасибо.
— А ещё возмущаться собралась, — фыркнул тот.
Я бы не прочь подремать маленько. Взобравшись на… коечку (если эту конструкцию из нескольких досок с цепями, можно так назвать), я мгновенно отрубилась. Как хор…
Шум, грохот ключей, эхо.
— Эта камера?
— Наверно, — пробасил голос. — В порыве гнева, Прохин закинул её в какую-то камеру.
— Угу, — фыркнул его собеседник, — а нам сейчас искать! Эй, террорист — затейник! Кто с тобой в камере?
— Откройте, и посмотрите! — сухо ответили ему.
— Слушай, Валенс, мы что виноваты? Ты сам так решил.
— Ну-ну.
— Ох, ну и вредный же ты!
— Это комплимент? — удивился разбойник. — Я думал, что за три месяца вы уже это поняли.
Зазвенели ключи, и скрип открывающейся решётки. Я свернулась калачиком, чтобы сбавить громкость. Меня начали трясти:
— Эй, просыпайся!
— Руки, от плеча! — проорала я. — Прибью, если рана откроется!
— Она, — только и сказало это чудо, что трясло меня.
— Ну, я и что?! — не унималась я. — Обязательно ногти использовать?!
— Хватит голосить, топай на выход!
Спорить: что хочу, а что нет — я не стала. Медленно (специально растягивая время), я поднялась на ноги. Немного качало, ну это мелочи жизни. Меня подталкивали, мол, давай быстрее. Не могу я быстрее! Точнее не хочу.