— Что застыл, как ярмарочный столб, — вернул меня к действительности голос Гонды. — Десятник Невронд кличет, не слышишь, что ли? Вон как надрывается. Пошли быстрей, а то ещё по шее получим!
Я, предчувствуя недоброе, понуро двинулся вслед за Гондой, к повозкам. Спины Лузги и Марка уже мелькали впереди.
— Запомни, — наклонился ко мне Гонда. — Ничего ты про Лишнего не говорил. Просто мой рассказ выслушал и всё. С парнями я договорился — подтвердят. Как бы отец-послушник не пытал, знай тверди — сбрехал, мол, Силантий и всё тут.
Мефодий встретил нас возле телеги, надменно вперив взгляд куда-то повыше голов. Важная осанка, вздёрнутый подбородок, насупленные брови, все это выглядело бы, на почти детском лице, довольно комично, если бы от решения этого сопляка не зависела моя жизнь. Рядом с юным жрецом, грозно нахмурив густые брови, возвышался Невронд: кряжистый седовласый воин, с пышными усами, свисавшими ниже подбородка.
— Звали, всеблагой отец? — Почтительно поклонился, подошедший первым Лузга.
— Охрипли уже звать! — Хищно оскалил зубы десятник, зло сверкнув глазами. — У вас, что уши заложило или ноги отнялись? Так я быстро вылечу! Недошлёпки деревенские!
Подтянувшиеся поглазеть, на предстоящее зрелище, стражники одобрительно захмыкали.
— Прости господине десятник, — сквасив виноватую рожицу, затараторил Гонда. — Притомились в дороге. Не поняли сразу, что нас кличите.
— Притомились? Обоз вон еле плетётся! За ним даже увечный угонится и не вспотеет! Аль шутковать тут надо мной удумали? — Рука десятника потянулась к поясу, нащупывая рукоятку плети. — Вы сейчас у меня впереди обоза бежать станете!
— Погоди, Невронд. — С показной ленцой, остановил разбушевавшегося десятника послушник. Было заметно, что командовать над другими пареньку ужасно нравится и каждый раз, демонстрируя свою власть, он получает искреннее удовольствие. — Опосля эту деревенщину уму-разуму поучишь. Тут провинность посерьёзнее разобрать нужно. — Глаза пристроившегося сбоку от телеги Силантия торжествующе блеснули. — Кого из вас Вельдом кличут?
— Меня, всеблагой отец. — Понимая, что сейчас решается моя судьба, я решил не выпендриваться и низко поклонился. Ничего. Перетерпим. Хорошо хоть, что на колени бухаться не заставляют.
— Так это ты, значит, на Троих хулу поганую возводишь и Лишнего, да будет проклято даже имя его, восхваляешь? — Постаравшись придать голосу суровости, вопросил Мефодий.
Пара стражников, подобравшись, начали обходить меня с обеих сторон. Всё. Теперь уже не убежишь. Да и куда бежать? Со стигмой на шее?
— Не было такого, — облизав пересохшие губы, ответил я, решив послушаться совета Гонды.
— Как же не было?! — Возмущённо вскинулся Силантий. — А кто правление Лишнего восхвалял, когда Гонда про подлые века рассказывал?
Послушник укоризненно покачал головой. На моё плечо опустилась рука десятника, крепко его сжав. И когда подойти успел? Вроде, только что, рядом со святошей стоял? Сзади послышалось дыхание, успевших зайти за спину, воинов. Да и остальные как-то незаметно приблизились. Всё же неплохо их Невронд обучил. Без всякой команды, с его стороны, поняли, к чему дело клонится. Теперь любую мою попытку взбрыкнуть, в две секунды пресекут.
— Было дело — рассказывал, — выступил вперёд, между тем, Гонда. — Он, вишь, память потерял. Так я ему всё, о вере нашей и поведал. Я так думаю, всеблагой отец. — Юноша хитро прищурился. — Ты хоть батюшку с матушкой забудь, а о богах наших, всё знать должен.
— Верно. — Удостоил моего приятеля благосклонного кивка Мефодий. — Трое превыше всего.
— Так вот, — воодушевился Гонда. — Вопросов он мне много задавал, — кивок в мою сторону. — Но хулы на Троих в них не было, а Лишнего он даже ругал последними словами.
— Как не было?! — Как-то, даже обиженно вскинулся Силантий. — Ты что же брешешь то?! Сам же сказал ему, чтоб заткнулся! Ещё и обругал! А вы что молчите?! — Повернулся Силантий в сторону Лузги с Марком, стоявшим чуть в стороне от меня. — Вы же тоже слышали речи его богомерзкие!
— Если бы я такое услышал, то сначала бы морду ему набил, а потом сразу бы сюда поволок. — Процедил Марк, отвернувшись от Силантия. — Не знаю, от чего ты решил поклёп, на своего земляка, возводить, но я тебе в том не потатчик!
— Однако! — Невронд, убрав руку с моего плеча, озадаченно пригладил усы. — И кто же из вас врёт то?
— Да они все врут! — Начал горячится Силантий. — Отступника покрывают! Я правду баю! Хвалил Вельд Лишнего! Шибко хвалил! Он ещё утром, на сходе, его именем клялся! Хоть у кого в деревне спросите!
"Ага, сейчас"! — Злорадно подумал я. — "Вот прямо сейчас развернёмся и попрёмся назад, твои слова проверять"!
— А ты что скажешь? — Перевёл взгляд послушник на Лузгу.
— Не слышал я никакой хулы на Троих, всеблагой отец, — нехотя ответил тот, переминаясь с ноги на ногу. — Я и не слушал то их особо. Оно мне не интересно было.
— Отчего же не слушал то? — Вопросительно изогнул брови Мефодий. — Писания божественные тебе, значит, не интересны?
Лузга побагровев, начал хватать губами воздух. Силантий злорадно оскалился.
— Он лишь хотел сказать, всеблагой отец, что и сам все писания о Троих хорошо знает. — Пришёл на помощь Лузге Гонда. — Поэтому и не слушал.
Лузга благодарно закивал.
— Писание о Троих нужно каждый раз слушать с интересом. — Отрезал в ответ послушник, визгливо повысив голос. — Вы у себя в деревнях уже закостенели в своём невежестве! Троих не чтите! Храмы не почитаете! — В голосе Мефодия прорезались обличительные нотки. — Куда только братья-наставители смотрят! Скоро Лишнего славить станете! Вон! — Он небрежно кивнул в сторону Силантия. — Уже и мне врать осмеливаетесь, поклёп на ближнего своего возводя!
— Так я… — дернулся было что-то сказать Силантий, но получив сильный удар по лицу, от одного из воинов, кубарем покатился по земле, забрызгивая траву каплями крови.
— И то, — одобрил действия своего подчинённого Невронд, отходя от меня. — Неча свой поганый рот открывать, когда всеблагой отец говорит! Поучить бы тебя хорошенько вежеству. — Десятник задумчиво посмотрел на сжавшегося Силантия. — Да ехать уже пора. Припозднились мы сегодня. Ну, ничего. В деревне чай потолкуем! — Невронд отвернулся, от окончательно сникшего, моего односельчанина и перевёл тяжёлый взгляд на меня. — И с тобой тоже потолкуем, недошлёпок. Дюже ты интересный.
Глава 3
Следующие несколько километров дороги мы прошли с Гондой вдвоём. Марк и Лузга, словно обидевшись, молча, ушли чуть вперёд, почти догнав последнюю телегу обоза.
Видимо уже жалеют, что за меня впряглись. Последствий опасаются. Вряд ли эта история с доносом Силантия так просто закончится. Послушник что? Так мальчишка, которому дали немного власти. Умней он от этого не станет. А вот в городе всё по-другому может обернуться. Да и Невронд, похоже, не совсем нам поверил. Вот и мандражируют теперь эти двое. Да себя за то, что не в своё дело влезли, клянут.
Силантий же, донельзя обиженный на всю нашу братию, наоборот, слегка приотстал, угрюмо ни на кого не глядя. Мы с Гонтой, таким образом, расположились посередине.
— Спасибо тебе, — решил поблагодарить я своего спутника. — Похоже, ты меня здорово выручил. Даже не знаю, как и отблагодарить!