Я посмотрел в сторону человека-кота, тот стоял, беззаботно полируя свои внушительных размеров когти, и периодически поглядывал на своего господина, не пытаясь скрывать присущей ему улыбки. Похоже, его нисколько не затрагивало то, о чём в данный момент велась речь, и он смотрел на меня, как на малолетнего ребёнка, которому пытаются объяснить прописные истины.
Больше всего меня поразил тот факт, насколько Клео выглядел свободным и не зависимым в присутствии величественного Князя. В его поведении не было и намёка на подхалимство или обычное в таких случаях раболепство. Похоже, кот отлично осознавал свою истинную цену и успешно ориентировался в настроениях своего господина, умея определить для себя чёткую грань пределов допустимой Князем терпимости, относительно своего свободолюбивого характера.
Клео был, бесспорно, очень умён, для того, чтобы допустить какую-нибудь непростительную оплошность и утратить с таким трудом столетиями нажитую им репутацию, верного и исполнительного слуги. В подобных случаях, он предпочитал молчать, полагаясь на убедительные доводы его Всемогущества.
— Но если вы не Зло, то кто же? — старался я не сдавать своих позиций.
— Читайте классиков, мой друг — ответил мне Князь и в мгновение ока, соскочил со своего трона, оказавшись у самой огненной черты, отделяющего меня от него круга и, встав в театральную позу, чувственно продекламировал:
— Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо…
Я вздрогнул от бурного шума аплодисментов и криков нескончаемых оваций. Инстинктивно обернувшись, я был удивительно потрясён. Весь тронный зал был забит до отказа, аплодирующими душами грешников, подобно до безумных размеров выросшему театру. Из восторженно аплодирующей и скандирующей толпы к ногам Князя неистощимым потоком летели роскошные букеты из алых и бордовых роз.
Его Всемогущество громко хлопнул в ладоши и вместе с последним эхом удара, в тронном зале повисла мёртвая тишина. От восторженной толпы осталось лишь воспоминание. Темный князь развёл в стороны руки, захватив ими полы своего плаща и подобно огромной красной летучей мыши, в тот же миг оказался обратно на троне.
— Ну, как вам это маленькое представление? — не без гордости поинтересовался он. — Надеюсь, вы узнали хрестоматийный персонаж или классиков вы тоже не читаете?
— Отчего же, не узнать, — теперь уже улыбался я. — Сыграть самого себя, это скажу я вам истинное искусство. Мефистофель из «Фауста» — Гёте. Но как удачно, что грех даже — не поверить.
— Браво, браво, — его Всемогущество тихо похлопал одетыми в лайковые перчатки ладонями. — А вы не так уж и безнадёжны. Я даже начинаю проникаться к вам искренней симпатией. Насчёт похожести в образах, вы действительно правы. Знаете сколько холодных вечеров и ночей, мы просиживали возле камина за доброй кружечкой пива, пока я не доказал этому упрямцу Иоганну, что Мефистофель не должен выглядеть кровожадным злодеем и чувство юмора ему далеко не чуждо.
— Так значит, если я, конечно, вас правильно понял, это вы самолично были вдохновителем этого бессмертного шедевра мировой литературы, который написал незабвенный Гёте.
— Не хочу умалять свои и без того неисчислимые достоинства, но буду с вами предельно откровенен. Вдохновителем был, конечно же, не я. Старина Иоганн, был отнюдь далеко незаурядной личностью, фантастически талантлив, мог свободно изъясняться на нескольких языках и имел безграничную любовь к поэзии древних греков. Но вот образ, который сегодня так сильно укоренился среди вашего брата — человека, тут уж без моего вмешательства не обошлось. Старина Гёте вначале, хотел изобразить Мефистофеля сущим исчадием Зла и Порока, так и алчущим завладеть невинной душой, подвернувшего ему под руку, бедного и наивного Фауста. Но на самом деле, всё далеко не так. Человек сам подводит себя под монастырь, становясь на скользкий путь достижения цели любыми средствами. А после, призывает меня на помощь, для того, чтобы потом, ему было бы на кого списать свои тяжкие грехи, когда наступает пора отвечать за содеянные им поступки.
— И что теперь, прикажете воспринимать вас белыми и пушистыми? спросил я, понимая, что стал свидетелем разыгрываемого передо мною фарса. Может быть, и Творец низверг вас незаслуженно?
— А вот это уже, не твоё дело, — резко бросил, как хлёсткий удар пощёчины Князь.
Я понял, что задел его за больное место, и дальше следует быть осторожней, иначе можно нарваться на очень крупные неприятности. Как ни как, а всё-таки — сам Тёмный Князь, тем более кто его знает, куда попадёшь, когда наступит время преставиться?